Кино на выходные: “Странный образ жизни” Педро Альмодовара

Рассказываем о новом фильме главного режиссера Испании — премьера короткого метра “Странный образ жизни” состоялась в этом году в Каннах и завершилась длительными аплодисментами. Как и зачем Альмодовар принялся деконструировать жанр вестерна и что из этого вышло…

СТРАННЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ

Оригинальное название: Extraña forma de vida;
Год выпуска: 2023;
Страна: Испания;
Режиссер: Педро Альмодовар;
Сценарий: Педро Альмодовар;
Жанр: вестерн;
Актеры: Педро Паскаль, Итан Хоук, Ману Риос;
Продолжительность: 30 минут.

Синопсис: Дикий Запад. Сына Сильвы подозревают в убийстве женщины. Теперь ему предстоит нанести визит к шерифу, а им вместе — вспомнить дела давно минувших дней…

В последние годы творчество Альмодовара, реагируя на общие изменения в культуре, сделало несколько поворотов. Сначала оно стало менее едким и трансгрессивным, окрасилось в барочные оттенки и меланхолию, а затем — зависло где-то на распутье. Среди очевидных тенденций —  интерес к малым формам. Впрочем, режиссер и раньше использовал короткий метр для промовирования своих полнометражных проектов. Так, еще в 1985 году “Трейлер для запретных любовников” (Tráiler para amantes de lo prohibido) оказывался ловко сделанной рекламой предстоящего “За что мне это?” (¿Qué he hecho yo para merecer esto?).

В начале 2020-х Альмодовар начал снимать короткие фильмы на английском, и у этого тоже есть своя чисто прагматичная составляющая: создавая “Человеческий голос” по Жану Кокто и “Странный образ жизни” по самому себе, он набивал руку перед первым полнометражным англоязычным фильмом, который в 2024 году должен снимать в Нью-Йорке. Однако, в отличие от старых “маленьких фильмов”, эти новые совершенно самостоятельны. Они своего рода короткие рассказы в большой кинематографической антологии. Наверно, неслучайно в начале 2020-х режиссер вернулся и к литературе, опубликовав в этом году очень удачный сборник малой прозы “Последний сон” (El último sueño) — его мы советовали почитать в весенней литературной подборке. То, что в один год Альмодовар выпустил и книгу рассказов, и представил в Каннах “маленький” фильм, тоже показательно — оба проекта существуют как бы параллельно и дополняют друг друга. “Странный образ жизни” оказывается как бы еще одним, не вошедшим в книгу рассказом, но вместо этого ставшего фильмом. Это в очередной раз доказывает ту простую мысль,  что литература и кинематограф всегда идут рука об руку.

Впервые словосочетание “Странный образ жизни” можно заметить в фильме “Боль и слава” (Dolor y Gloria, 2019). Так называется вордовский документ на компьютере главного героя Сальвадора Майо, содержащий один из написанных им рассказов; другой рассказ — “Зависимость” — впоследствии затем станет спектаклем в фильме.  Вновь включается любимый режиссером прием матрешки, когда сюжеты одних фильмов оказываются экранизациями литературных произведений героев других (к примеру, “Всё о моей матери” вырастает из сюжета писательницы “Цветка моей тайны”). Создается вечный и почти борхесовский лабиринт реальностей, в котором уже не разобрать, кто здесь автор, а кто герой, кто какую реальность выдумал и не выдуман ли он кем-то сам…

Обращаясь к жанру вестерна, Альмодовар метит в один из самых маскулинизированных жанров в истории кинематографа, чтобы, как принято выражаться в постмодернизме, деконструировать его. Говоря о вестерне сегодня, придется больше говорить о преосмыслении его структурных и жанровых элементов, чем о жанре в его классическом понимании. Общество меняется, антропологически человек узнает о себе и окружающих больше информации, поэтому не стоят на месте и гендерные модели, наши представления о мужчинах и женщинах, — вот и старые жанры больше не могут быть прежними.

Интерес к вестерну в последние годы внезапно всколыхнуло “Однажды… в Голливуде” (Once Upon a Time … in Hollywood, 2019) Квентина Тарантино, в котором он признавался в любви старому кинематографу, однако и там вестерн был уже рассыпающимся жанром, от него оставались только осколки. Стоило только сделать один шаг, и до деконструкции рукой подать. Этой деконструкцией вестерна и его маскулинного мира затем занялись режиссеры-женщины. Вполне удачно это сделала Хлоя Джао в “Земле кочевников” (Nomadland, 2020) — этот фильм можно прочитать как прямую полемику с работой Тарантино. Совсем топорно и слабо — Джейн Кэмпион в вызывающей лишь недоумение “Власти пса” (2021). “Странный образ жизни” Альмодовара тоже кажется внезапной полемикой, ответом, только теперь… Кэмпион. Интересно, что в своей книге рассказов Альмодовар напрямую упоминает “Однажды… в Голливуде”. Его “Странный образ жизни” — тоже деконструкция вестерна, только другого рода, глазами гомосексуального мужчины. Впрочем, и в этом нет ничего революционного: скрытые гомосексуальные подтексты исследователи находят еще в классическом вестерне Говарда Хоукса “Красная река” (Red River, 1948), не говоря уже о более очевидных опытах Энди Уорхолла и Энга Ли.

Как кинематографическое произведение “Странный образ жизни” — вещь удачная; однако нужно учитывать одну деталь — это все-таки короткий метр. Сюжету здесь слишком тесно в хронометраже в 30 минут. Это своего рода несколько вырванных страниц из большого романа, который нам прочитать не суждено, эскиз, главный смысл которого заключен в последней реплике Педро Паскаля, но уже чтобы произнести ее в меняющемся и непредсказуемом сегодня мире, нужно было снять этот маленький фильм. Паскаль перекочевал сюда из популярного постапокалиптического сериала Али Аббаси “The Last os Us” (2023), одного из главных явлений в кинематографе 2023 года, которое осмысляет актуальный отрезок времени как совершившийся конец света, имея ввиду не только пандемию, но и все войны, спровоцированные ей, и кризисные изменения в политике с движением к более авторитарному управлению.

Паскалю в “Странном образе жизни” отдана главная роль — он первым оказывается в кадре на фоне лунных пейзажей Альмерии (город на юге Испании, известный своими “инопланетными” пустынями). Его герой — Сильва — сопровожден мягким зеленым цветом, с которым Альмодовар работает не часто, больше предпочитая красный, синий и их многочисленные оттенки. Зеленый показывает, что перед нами принципиально новый герой, а также невольно заставляет вспомнить одну из важнейших для истории Испании пьес, “Дом Бернарды Альбы” (La casa de Bernarda Alba, 1936) Гарсиа Лорки — где в мире свирепствующего фанатизма одна Адела осмеливалась надеть зеленое, а не черное платье, и в ней — была надежда. Это не единственная отсылка к творчеству гранадского поэта, которая есть в фильме, как есть они и в предыдущих “Параллельных матерях” (Madres paralelas, 2021), однако об этом — позднее.

Названию фильму дало знаменитое португальское фаду “Estranha forma de vida”, которым произведение и открывается. Звучит оно в исполнении бразильского певца Каэтану Велозу. Фаду — одно из ключевых составляющих португальской культуры; это тоскливые песни, которые исполнялись под гитару и выражали сетование людей на жестокую судьбу. “Фаду” с португальского —  своего рода “фатум”, “рок”. Фильм начинается словами Foi por vontade de Deus… — “Это было по воле Бога…” Эта обреченная заданность, детерминисткая невозможность исправить судьбу, когда человек оказывается лишь игрушкой в руках иррациональных и не поддающихся пониманию сил, пронизывает весь сюжет, от которого многие ждали пародийного китча, а получили — пришедшую из глубины веков песню. Говоря о жанре “Странного образа жизни”, стоит отметить, что это не только и столько вестерн, но однозначно — фильм-фаду. В иберийских культурах — испанской, португальской — много подобных повествовательных музыкальных форм, которые рассказывают короткую историю — о мести, любви, жизни и смерти. Они уходят корнями еще в “Романсеро”,  и Альмодовар, конечно, снимает собственную кинематографическую вариацию то ли фаду, то ли романса. Это еще более подчеркивается максимально условным местом действия. Перед нами вестерн, сугубо американский жанр, сюжет которого всегда разворачивается на Диком Западе, однако Дикий Запад в фильме — это испанская Альмерия, Андалусия, родина тех самых романсов. И этот диалог Старого и Нового Света, европейской и американской культур — тоже в числе сквозных мотивов фильма.

Возвращаясь к связи “Странного образа жизни” с испанской культурой, нельзя не вспомнить короткие сценические зарисовки Лорки из сборника “Стихи о канте хондо” (он тоже вдохновлялся старинными песенными формами). В одной из них, “Диалоге Амарго”  (Diálogo del Amargo), действие разворачивается посреди андалузских пейзажей, герой в ночи встречает загадочного всадника и пересекает с ним пустоту… Это такая же “короткометражка”, такой же романс, такие же несколько вырванных страниц, без начала и конца, но вместе с тем выразительный в своей многозначности и загадочности этюд. “Странный образ жизни” как бы вырастает именно из этой почвы.

Как и всякое фаду, как и всякий романс, “Странный образ жизни” — вещь меланхоличная. Сюжет прячется здесь за историю о мести, впрочем, вполне типичную для испанского фольклора: сын главного героя из ревности убил девушку, а она — близкая родственница шерифа. Далее, по логике жанра, должна следовать расправа, но здесь-то и вступает в силу закон деконструкции, и вместо бордовых цветов распускаются — белые, и весь этот романс окажется о другом — о том, что судьба слепа, пути ее неисповедимы, но человеку от нее никогда не скрыться. А еще о том, о чем поется в заглавном фаду: Que estranha forma de vida // Tem este meu coração // Vive de vida perdida (дословно — Что за странная форма жизни // это сердце мое, // что живет потерянной жизнью). Мотив потерянной жизни здесь оказывается важной составляющей общего настроения работы. Если один из смыслов искусства в том, чтобы напоминать человеку, что он живет не так, а мог бы по-другому… — то “Странный образ жизни” с этим справляется.

Текст: Игорь Корнилов