Владимир Лорченков о книгах, которые нужно читать.

Разговаривая  о североамериканцах, – а они элита мировой литературы 20 века (как русские — 19-го) –  остановлюсь на любимом писателе певицы Луизы Чикконе, широко известно как жена кинорежиссера – кстати, а фамилию-то забыл, но вы его все знаете, он снял “Карты деньги два ствола” и еще что-то. Называть ее Мадонной так же неправильно, как на русском языке говорить «Молдова» о Молдавии или «Пари» про Париж, или, говоря по-румынски, говорить о столице России «Москва», вместо «Москова».

Уточним – Мадонна это не имя собственное, это прозвище конкретной исторической (ну, относительно исторической) личности — матери Иисуса Христа, и взять его себе псевдонимом это все равно, что назваться «Александр Македонский» или «Гамлет Датский». Полный идиотизм. Тем не менее, выбор любимого писателя Чикконе сделала правильно, потому что Стейнбек, как вы понимаете – гений, – поэтому мы прощаем ей шалость с прозвищем Марии, и возвращаемся к Стейнбеку.

Я бы хотел сказать пару слов о «Благостном четверге». Продолжении книги «Консервный ряд», которая, на мой взгляд, является пусть и не самой масштабной, но самой изящной и красивой вещью Стейнбека. Как «Давай поженимся» –  Апдайка, или «Мантисса» – Фаулза, или «Старик и море» – Хэмингуэя.

Оно и неудивительно: меньший текст всегда плотнее написан, и шероховатости в нем (конечно, речь идет о талантливых писателях) отсутствуют как таковые. Нет, поймите верно. То, что я в восторге от «Консервного ряда» и его продолжения, не значит, что роскошные «Гроздья гнева» Стейнбека, в которых молодая родившая фермерша, скитающаяся по югу страны, кормит грудью обессилевшего чернорабочего, – плохи. Или «Зима тревоги нашей», – потрясающая семейная сага, перерождение личности , – плоха. Нет, это великие и грандиозные тексты, и, может быть, именно поэтому мне нравятся «Ряд» и «Четверг», так как люблю я вещи менее монументальные.

Ну, знаете, кому пирамида Хеопса, а кому и глиняная статуэтка писца в Лувре.

Итак, «Благостный четверг». Вещь сама по себе исключительная тем, что это продолжение, которое не хуже первой части (такое случается редко, это знают все). Но, что еще удивительнее  – она и не лучше первой части. Она ТАК ЖЕ хороша, и совершенно естественно продолжает «Консервный ряд», не заставляя нас жалеть о том, что мы его прочитали.

Сюжет примерно таков: Консервный ряд после 2-й мировой войны, часть персонажей разъехалась, часть умерла, кто-то остался, и, конечно, Док, Док, доктор, Док, возвращается в родной городишко после летной части. Сюжет пересказывать глупо, потому что сюжет Стейнбека это жизнь города, т. е. по сути, мы имеем дело с «Консерным рядом», только написанным о других событиях. И от того, что в первой части Доку разгромили лабораторию, а потом устроили праздник, а во второй, перед его свадьбой с проституткой девушку посадили на диван, попросили представить что это машина и так научили водить автомобиль – так вот, все это ничего не меняет.

Многие подумают – а в чем же тогда смысл?

Ну… Это я все к чему. Когда книга бывает замечательная, всегда жалко, что она заканчивается. Я думаю, Стейбек прочитал «Ряд», и решил, что это одно расстройство, что Такая книга кончилась, и продолжил. И спасибо. Потому что «Консерный ряд» и «Благостный четверг» это – гимн одиночества и любви к человеку при полной отрешенности от него, человека.

Конечно, Стейнбек это еще и смешно. Причем по-настоящему. И не так просто, как автор хочет показать (ся). Человек, говоря культурно, занимается постмодернизмом ( перевариванием уже созданного, строительством в построенном)  в рамках одного отдельно взятого писателя. Самого себя. И начало «Четверга» это неприкрытый стеб автора:

« Как-то вечером вытянулся Мак вольготно на своей постели в
Королевской ночлежке и говорит:

– Прочитал я “Консервный Ряд” Стейнбека: слабовато. Я бы все это описал другим манером,- тут Мак перевернулся на живот, подпер рукою голову.- Оно понятно, критиковать легко… Но кой-чего я б ему все же присоветовал… Да мало ли чего… Вот хотя бы взять. Он как пишет: глава первая, глава вторая, глава третья… Номера – ладно, ничего не имею против. Но хорошо бы к ним по паре слов – про что глава. Мало ли, вдруг захочется перечитать какое-то место. Разве его по номеру отыщешь? А тут посмотрел в заголовок: ага тебя-то мне и надо… И еще, мне такие книжки нравятся, где много говорят. Сочинитель пускай лучше помалкивает. У кого какая внешность, я люблм сам угадывать. Как ты говоришь, таков ты, значит, и есть. Да чта там внешность, я все ихние мысли по разговору угадаю»…»

Кстати, есть еще у Стейнбека “Квартал Тортилья Флэтч” – эта, скажем так, неумелый эскиз книги “Консервный ряд”. Первая попытка. Сравнивать их это все равно что сравнивать фигуру 10-летней девчонки и ее же –  восемью годами позже. Особенно если она будет много кушать, не заниматься спортом и нарушать обмен веществ углеводными напитками типа пиво. Ладно, неудачное сравнение. Берем другое «Тортилья» и «Ряд» это как болванка и деталь.

В принципе, прочитать «Тортилью Флетч» рекомендую – это для ценителей – это все равно, что сравнить пару набросков, эскизов, неудачных попыток, и, наконец, завершенную картину. Поймете, что художнику удалось, в чем он вырос. Чего, может быть, не достиг (хотя Стейнбек, я полагаю, «Рядом» и «Четвергом» решил все задачи, поставленные в «Тортилье»).

Ну, и пару слов о «Консерном ряде». Главный герой – Док (доктор) собирающий морских звезд во время отлива, док, слушающий пластинки органной музыки, Док бабник, док, добрый как бог, умный, как дьявол, блудливый как кролик, – реально существовавший человек, друг Стейнбека.

Что такое еще “Консервный ряд”. Это доброта. “Док хороший человек. Надо сделать для него что-нибудь приятное” (приятели Дока, разгромившие по пьяни лабораторию). Добры проститутки Стейнбека, бродяги Стейнбека, люди Стейнбека, добр сам Стейнбек.

Наконец, эпизод, ужасно меня растрогавший, и о котором я писал. После пирушки, превзошедшей сражения на баррикадах и битвы революций (это цитата – прим. В. Л.) Док, проснувшись на диване дома в Монтеррее, встает к окну. Шипят в лаборатории змеи. Бьются о калифорнийский берег волны океана. Глядя на него, Док ставит пластинку, и читает.

Пусть в давно и безвестно мелькнувшее время
Мне любимая дева наполнила очи чистейшим
Вечным светом…Мне не жаль, потому что я чашу
Чашу жизни
Пил
На веселом пиру…

Разве плохо, что этому человеку в «Благостном четверге» дали немного личного счастья?

Несколько фактов:

1.Роман “Гроздья гнева” (о положении сезонных рабочих) стал причиной разбирательства в Сенате США. Прочитав роман, жена президента Рузвельта объявила сбор средств по стране для сезонников. За 10 лет проблему с трудом, но решили. А проблема была страшная: сезонные рабочие в США (СВОЕЙ стране)там находились в положении худшем, чем молдавские гастарбайтеры – в Подмосковье.

2. Жители города Монтеррей (где происходит действие “Консервного ряда” – погода там кстати примерно как в Крыму, да и флора-фауна такие же: сосны, море, и пляжи) объявили Стейнбека чуть ли не вне закона. А он забил на них  и смеялся. Тупые филистеры думали, что он полил Монтеррей грязью – на самом деле он воспел Монтеррей. Впрочем, филистеры всегда тупые.

3.“Консервный ряд” – поэма. (это уже мое личное, мое ущербное литературоведение – прим. В.Л.).