Продолжаем отслеживать новинки стримингов. В этом выпуске — новые фильмы Стивена Содерберга, Шона Пенна, Брюно Дюмона, а также самые модные постхоррор и поствестерн момента.
«Kimi»
Программистка-затворница с внешностью инстаграм-модели (ярко-голубое каре, модельное лицо Зои Кравиц) переслушивает по многу раз тревожную аудиозапись, подобно Джону Траволте в «Проколе». Источник записи — пользовательское обращение к голосовому помощнику Kimi (местная версия яндексовской Алисы), над настройкой искусственного интеллекта которого работает героиня. Рядовой случай из сферы современной корпоративной этики (в компании по сюжету есть отдельная начальница, отвечающая за фиксацию свидетельств насильственных преступлений) превращают в полноценный триллер два (не)удачных обстоятельства: во-первых, героиня страдает от острой формы агорафобии, а во-вторых, насильник по ту сторону микрофона — птица максимально высокого полета.
Продуктивный режиссер Содерберг записывает сверхактуальный ремикс на Брайана Де Пальму. Тот, в свою очередь, ремикшировал Антониони. Все эти саспенсовые режиссеры, разумеется, держали в уме Хичкока.
«Фальшивомонетчик»
Профессиональный преступник Джон Вогел (лохматый и загорелый Шон Пенн с вечной сигаретой в зубах) годами изводит семью патологическим враньем и отсутствием дома то из‑за очередной аферы, то из‑за срока. Жена лишь ласково называет мужа «Питером Пэном» (то бишь вечным ребенком), а дочь во внутреннем монологе всеми силами пытается превратить травму взросления в меланхоличную грезу давно минувших лет. В принципе, ей это удается.
Несмотря на реальную историю без пяти минут крупнейшего американского фальшивомонетчика в основе сценария, картина Шона Пенна — это не фактологическая драма или триллер, а чистейший фильм-поэма. В воспоминаниях героини детство — это маликовские закаты и немые догонялки. Фаза подросткового максимализма — дорожный рок-клип эпохи расцвета MTV. Наконец болезненные взрослые встречи с отцом — бесстыдная тягучая мелодрама, где крупные планы актеров полностью подминают сценарий.
«Мое сердце не будет биться, пока ты не прикажешь»
«Мое сердце не будет биться, пока ты не прикажешь» — практически сферическое в вакууме воплощение таких модных жанровых явлений, как слоубернер и постхоррор, — со всеми их багами и фичами. Все очень серьезно и психологично, мало света в интерьерах, много баса в саундтреке. Внутрисемейный вампиризм легко поддается интерпретации для животрепещущих эссе на тему созависимости и дисфункциональности. Однако олдскульные ценители жанра будут взбешены: кровавые сцены, оправдывающие цену билета, можно пересчитать на половине пальцев руки; фабула предсказуемая донельзя; постановка крайне сжата в масштабе. Из этого могла бы получиться атмосферная, хороша сыгранная короткометражка, но и дебюту многие из перечисленных недочетов вполне можно простить.
«Суперзвезда»
Популярная и неотразимая репортерка по имени Франс флиртует на пресс-конференции с Эмманюэлем Макроном, с детской непосредственностью снимает интервью с повстанцами в горячих точках и крутит курортный роман. Есть у ее благополучной жизни и обратная сторона: случайная авария приводит к медиаскандалу, в семье случается трагедия, а в самые неподходящие моменты на глазах проступают беспричинные слезы. Впрочем, даже в эти неприятные моменты жизни французская журналистка-суперзвезда в исполнении Леа Сейду не теряет неотразимости.
«Последний сын»
Косматый, как Зевс, бандит с Дикого Запада (Сэм Уортингтон) всеми силами пытается не допустить исполнения индейского пророчества. Оно больше похоже на что‑то из мифов Древней Греции: вождь сказал бандиту, никогда не считавшим собственных внебрачных детей, что тот погибнет от руки одного из отпрысков. Последний на примете и самый опасный из сыновей — тоже бандит (рэпер Machine Gun Kelly, то есть буквально Пулеметчик Келли), который во время ограблений массово расстреливает жертв из пулемета. Болеть здесь не за кого, остается лишь наблюдать за жестоким столкновением злодея и злодея.