Местные неместные: приехал на неделю, остался навсегда

Из Молдовы принято уезжать. И не просто уезжать, а прямо таки спасаться бегством, одалживая деньги на билет и забывая взять хоть пару фоток из семейного альбома. У каждого есть скоропостижно уехавший родственник, друг, знакомый. Не спорим, фломастеры у всех разные. Иногда нам делают предложение, от которого невозможно отказаться – например, работа в проекте мечты – и такой переезд понятен. Или когда по семейным обстоятельствам – это святое. Или когда любовь – это вообще мими.

Почему я осталась в Кишиневе? Чаще меня спрашивают: «Что ты там делаешь?!» На что у меня давно сформировался ответ на «отвяжись»: «Греюсь».

Но в основном, люди уезжают, потому, что «у этой страны нет будущего» и «там есть работа и лучше платят». Ломятся толпами навстречу американской, европейской, российской и даже украинской (нужное подчеркнуть) мечте. Об этом все знают, и статистику мы приводить не будем.

Но есть и другие. Чужие. Странные. Мазохисты. Те, кто, оказавшись здесь, постепенно врастают корнями, впитывая кожей и вбирая кровью. Такие становятся местными. Иногда более местными, чем те, кто здесь родился.

Катя

Не знаю, стоит ли сравнивать менеджера подразделения «Самсунг» федеральной сети сервисных центров Екатерину Трохину с кишиневской Катей-Катёной.. Но их вполне определенно связывает ЖЖ. Именно с нажатием кнопки рэндомного поиска случилось мое знакомство с Женей. История наша началась в Москве, но тот поиск будто задал импульс для поисков себя, успешных или нет, но я никогда не сомневалась в правильности переезда. У меня появились близкие, с которыми я знакома больше трех лет, я варю заму из петуха, собственными пальцами поняла, почему тесто для вертут вытяжное, проехала несколько тысяч кэмэ автостопом, надежно прилипла левым глазом к видоискателю своей камеры, люблю овечью брынзу с выразительным запахом, у меня есть читательские билеты в bnrm и hasdeu, я знаю, сколько раз переименовали улицу Ренаштерий и что можно показать приезжим в Кишиневе и… я просто счастлива здесь. До следующей дислокации.

Почему я осталась в Кишиневе? Чаще меня спрашивают: «Что ты там делаешь?!» На что у меня давно сформировался ответ на «отвяжись»: «Греюсь». Мой родной уральский климат совсем не такой дружественный. Сыровато в Молдове, да, но зато лично у меня лето с апреля по октябрь. И зелень кругом. Думаю, это первое, что меня очаровало. Зелень и 300 (триста!) солнечных дней в году! С этой солнечности все и началось: почти пять лет назад Женя предложил скататься в «солнечный Кишинев». У него, видите ли, тоска по солнцу, некомпенсируемая зарплатой и люминисцентом метрополитена. Он тогда еще не был ни будущим, ни бывшим мужем. Кстати, второй ответ на «отвяжись»: «Люди у вас тут красивые – влюбилась и осталась».

Мы в провинции совсем не воспитанные: нам бы все сладенькое да полусладенькое. Здесь я стала изгоем семьи – люблю сухое, терпкое.

Но не все так быстро и просто, тут скрыта целая романтическая история с «бросай все и приезжай» и имитацией беременности, чтобы нас поскорее расписали. Забавно, но, не смотря на штамп, все равно пришлось на месяц уехать на родину. Кстати, в том году снег в Кишиневе лежал ровно то время, что я каталась домой и обратно, и я его так и не увидела.

Между прочим, в Молдове даже собеседование проводится, если есть сомнения в честности брака. А у меня как раз все про любовь было. И не обошлось без фшфшфш, кисусь, малыфей… Поэтому первые два года я вообще не принимаю в расчет – я была замужем, а не в Кишиневе. Побег от кризиса, дауншифтинг, солнечная Молдавия, хиппующий образ жизни – это все было притянуто за уши. На самом деле все было про любовь. А потом …то ли помидоры завяли, то ли я забыла вернуться из путешествия по Крыму. И с очередной осенью стала открывать для себя этот город. Заново. Тогда я впервые попала на день вина. Все это веселье и беззаботность вливались в меня с красным сухим. Вино – вот третья причина, задержавшая меня здесь. Мы в провинции совсем не воспитанные: нам бы все сладенькое да полусладенькое. Здесь я стала изгоем семьи – люблю сухое, терпкое. Алкоголик, в общем-то, ну куда мне теперь возвращаться? Буду пропадать тут.

Пустовато было поначалу без друзей. Письма им писала такие длииинные. Теперь уж не пишу – требую, чтобы они анализировали мою жизнь по фотографиям. Какое-то время спустя – благодаря Ярд Сэйлу – во мне открылся талант к выпечке. Кишиневские барахолки и сэконды раскрасили мой гардероб. Прошлая весна вернула интерес к фотографии. Архитектура времен советского Кишинева сблизила с новыми интересными людьми. Я неуверенно прощупываю арт-пульс столицы, но рада тому, что успеваю схватить, оценить, посетить, увидеть, услышать. Я благодарна многим творческим, умным, добрым людям, с которыми сводит меня этот город.

Еще я долго не могла понять, почему никто не собирает черешню, вишню, абрикосы, переспевающие и опадающие в палисадниках под окнами. У нас черешня появлялась в июле по бешеным ценам, поэтому местный ягодный беспредел выливался первое время в нервные расстройства.

Нет, мне не все нравится здесь! Не нравится уровень сервиса. Или даже не уровень, а отсутствие сервиса как такового. Не нравятся счета за отопление, когда сидишь задницей на холодной батарее и пытаешься ощутить хотя бы десятку из насчитанных сотен леев. Не нравится отношение пассажиров к маршрутному транспорту, например, делаешь замечание водителю, а все за него заступаются: мол, «не нравится – езжай на такси». Тротуаров нет в Кишиневе. То есть физически-то они обозначены, но вот ночью по ним ходить, особенно учитывая освещенность улиц…это же ноги переломать можно. Не нравится, что уродуют дома, закладывают окна, перекраивают планировки, пристраивают этажи, навешивают балконы, перерывают и застраивают парки. Но я думаю, что это не только местная проблема. Наверное, это проблема всех городов, выходящих из постсоветской комы. А еще плохо, что молодое вино очень быстро кончается, и что тыква не хранится до следующего сезона. И это волнует меня больше, чем все сказанное выше.

Когда я первый раз случайно встретилась со знакомым в троллейбусе, это была первая «местная» радость. Для меня это показатель вовлечения в город.

Еще я долго не могла понять, почему никто не собирает черешню, вишню, абрикосы, переспевающие и опадающие в палисадниках под окнами. У нас черешня появлялась в июле по бешеным ценам, поэтому местный ягодный беспредел выливался первое время в нервные расстройства. Просто спать не могла ночами, думая о том, сколько еще не съеденной черешни во дворе..

Когда я первый раз случайно встретилась со знакомым в троллейбусе, это была первая «местная» радость. Для меня это показатель вовлечения в город. Сейчас я встречаю много знакомых лиц. Улыбаются, кивают, и я – им. Кому-то я уже примелькалась, наверное, такие люди и могут считать меня местной. А по документам мой статус такой: «străinilor care au imigrat în RM pentru reîntregirea familiei». Простите за корявый гугл-перевод.

В Кишиневе у меня нет дома, нет ста друзей, как и ста рублей. Но когда я сбегаю от себя в очередное дурацкое путешествие, и где-нибудь меня настигает тоска по родному углу, то в памяти мелькают именно кадры моих кишиневских хроник. И вспоминаются розы на Дачии в середине ноября, все эти могылди, попики, саранди, гобжилы и разгоны, казавшиеся оригинальными прозвищами, и сармизеджетуса со спрынченоаей, как упражнения для косного языка девочки с Урала.

Я бы не смогла ни на что променять Кишинев. Сменить – да. Но не променять. Сменить могу на город, в котором можно бесплатно учиться. Или если вдруг снова «сердцу не прикажешь». Ну, или если ветер переменится.

  Ксюша

 Была осень, и ее красота спасала. В Молдове осень незабываемая! Пушкин не зря восхищался. Я считаю, вот такая она и должна быть: теплая, сухая, вкусная, красивая.

Жизнь в родном Петрозаводске (Республика Карелия, северо-запад России) кажется жизнью какой-то другой девочки, которая родилась, ходила в садик, потом в гимназию с углубленным изучением финского языка, потом в университет, работала на разных работах и, в общем-то, жила и не тужила. И была все время под крылышком у бабушки. И даже чуть замуж не вышла. Но в какой-то момент та девочка захотела все изменить. И не испугалась.

Я живу в Молдове более шести лет. Но мой переезд не был интригующим, ведь на тот момент я знала, что такое Кишинев. Мама приехала сюда в 1987 году, и каждое лето месяц-два я, навещая ее, слушала уканье голубей во дворе на проспекте Молодежи. Это – звук из детства. А еще вспоминаю длинные лапы шелковиц, в которых можно было прятаться.

После восемнадцати лет, возвращаясь осенью из солнечной Молдовы, я уже начинала скучать по Кишиневу. Потом меня стало тянуть туда и весной. Если честно, в Карелии я никогда не чувствовала себя такой, какая я есть. В той местности мой темпераментный характер никогда не прижился бы, и я не смогла бы полностью раскрыться. Дело в том, что во мне течет южная кровь – татарская и монгольская (а мое скандинавское финско-карельское начало проявилось больше во внешности). Поэтому в Кишиневе я все чаще осознавала, что я в своей тарелке.

Хотя в Петрозаводске у меня была полная стабильность – хорошо оплачиваемая работа и спокойный любящий мужчина – но мне всегда чего-то не хватало. Я рискнула, бросив работу, мужчину, друзей и родных. Первое время мне было очень сложно, как морально, так и материально. Была осень, и ее красота спасала. В Молдове осень незабываемая! Пушкин не зря восхищался. Я считаю, вот такая она и должна быть: теплая, сухая, вкусная, красивая. И обязательно с длинным бабьим летом. До Кишинева это было мое нелюбимое время года, ведь на севере России оно промозглое и противное, да и начинается уже в конце августа.

В Кишиневе я сначала перекантовывалась на паре не совсем приятных работ, где часто сталкивалась с национализмом. Приходя домой плакала, но меня не понимали, и приходилось проводить вечера в баре. А потом я нечаянно познакомилась с ребятами, которые позвали на съемку клипа «Альтерносферы». Вот тогда все и началось. Попав в рок-тусовку, сложно вырваться из ее лап. Раскрываться пришлось стремительно и беспощадно. Параллельно я устроилась работать на радио. Первые несколько месяцев жила в долг, но упрямый характер не давал отступать, и в итоге я успешно проработала там 4,5 года.

В Карелии легко получить «шенген», и некоторые переезжают в Питер или Финляндию, но в целом люди ленивы, и никому ничего не надо. А молдоване, у которых меньше возможностей, все куда-то перемещаются…

Постепенно все стало налаживаться. Пришлось съесть много говна и приложить море усилий. Шестеренки смазывались все нарастающим количеством друзей и тусовок. Помню, даже в самые худшие времена мне не хотелось вернуться в родной город.

И, конечно, появился любимый человек, с которым стало понятно, что отдельно мы уже никогда не сможем. Мы родились в 2800 км друг от друга, а похожи оказались во многом. Недавно мы поженились. Так что теперь я точно в Кишиневе надолго! Приезжая в родной город я выдерживаю тот ритм не больше десяти дней, становится скучно и я покупаю обратный билет.

Одно время вся наша компания тусовалась в Джаз-кафе, и однажды я познакомилась там с девушкой с голубыми глазами и светлыми волосами. Мало того, что она оказалась из Петрозаводска, так еще и учились в одной гимназии, хоть и в разные годы! И дом у нее напротив моего оказался в Петрозаводске! «Все дороги ведут в Джаз» – была у нас такая аксиома пару лет.

В Молдове мне всегда нравилась атмосфера легкого отношения к жизни, веселья, дружелюбности. Здесь очень духовные люди, не в пример России, где толком и не знают своих традиций. Когда я впервые попала на молдавскую Пасху, была поражена количеством молодежи, пришедшей в 4 утра к церкви посвятить котлетки с вином. Да и вообще, молодежь здесь разносторонняя и интересующаяся, активная и коммуникабельная. Все куда-то ездят, чем-то увлекаются, имеют кроме работы еще и хобби, или же давно сделали хобби своей работой, как идеальный вариант.

В Карелии легко получить «шенген», и некоторые переезжают в Питер или Финляндию, но в целом люди ленивы, и никому ничего не надо. А молдоване, у которых меньше возможностей, все куда-то перемещаются: по стране, в Евросоюз, за океан. Меня это радует. С людьми здесь интересно общаться, много творческих личностей, много стильных людей. Да и сам город хоть не самый красивый, но очень уютный и зеленый.

я какое-то время продавала компьютеры в одной из сетей города, очень веселило, что коллеги употребляли странные слова «наушничь», «колонщь» и т.д.

Еда в Молдове – это нечто. Городской феномен – пьяца чентралэ. Такого места в России не найти. Лишь в Москве в последние года стало модно покупать фермерскую еду, появились хорошие рынки. В Карелии на рынке нет свежей говядины, кинзы и базилика двух видов, молока прямо из под коровы, козьего и овечьего сыра, который можно пробовать и выбирать. Фрукты и овощи здесь вкуснее европейских и не генномодифицированы. А виноград и то, что делают здесь из него! А «святая» зама – лучшее изобретение молдавской кулинарии! Как гурман, могу заявить, что с заведениями в Кишиневе все в порядке: и с интерьером, и с едой, и развлекательными моментами. К примеру, в Европе насчет интерьера вообще не заморачиваются, а в России насчет – еды.

Кишинев – золотая середина между мегаполисом и провинцией. Москва – насыщенная, активная, но нет нужного комфорта, климата. Свежая Карелия – экологичная, красивая, спокойная, но грустная, статичная, холодная. А в Кишиневе лето полгода! А какая весна! Апрель-май просто сводит с ума! Мне кажется, люди, которые здесь живут, очень многого не ценят.

В Кишиневе со мной случалось много забавного. Помню, по приезде, никак не могла перестроиться с рублей на леи, искренне не понимала, почему здесь все мыслят в долларах и евро, нервировала маршрутчиков тем, что давала деньги за проезд в конце, перед выходом. А когда я какое-то время продавала компьютеры в одной из сетей города, очень веселило, что коллеги употребляли странные слова «наушничь», «колонщь» и т.д.

За шесть лет я стала настоящей патриоткой. Меня радует каждый посаженный цветочек, историческая увядающая, к сожалению, красота архитектуры, каждый городской ивент. Конечно, есть и неприятные моменты – например, в общении с людьми или в отношении государства к народу. Но хорошо ведь там, где нас нет.

Настя

До 12 лет я жила в Ашхабаде. Потом я с мамой, братом и сестрами оказалась в Москве и до 21 года жила там. Не знаю, стоит ли стыдиться, но до весьма зрелого возраста я вообще не знала, что такое Молдова и где это место на карте. Я жила себе в Москве, работала, училась, и ничто не предвещало, так сказать, провинции. Хорошо помню, как в 2005 году я увидела на Евровидении «Здоб ши Здуб», и они мне так понравились, что пришлось даже поинтересоваться, откуда эти парни и что за страна такая.

… когда я сообщила родным, что познакомилась с Вовой из Молдавии, казалось, я нечаянно убила всю свою семью. «Не для того растили», – прочла я в их глазах…

С 15 лет я работала в детском центре, а в восемнадцать пошла работать авиакассиром – продавала билеты. Конечно, Кишинев тогда уже был на слуху, но это никак не приближало меня к той Молдове, которую я узнала потом и в которую влюбилась без памяти. К нам приходили простые работяги, мужики со строек Москвы и Подмосковья. Я работала с сестрой, которая старше меня на семь лет, и она в офисе тоже порядочно насмотрелась, в том числе на жителей стран СНГ. Поэтому когда я сообщила родным, что познакомилась с Вовой из Молдавии, казалось, я нечаянно убила всю свою семью. «Не для того растили», – прочла я в их глазах. Но именно с Вовой связана история моего переезда в Молдову. И история эта имеет свою предысторию. У меня есть две подруги, и мы с детства вместе: Катя, Даша и я. Даша в то время уже год как встречалась с молодым человеком, и в какой-то момент он решил познакомить с нашей компанией своего друга. Мы тогда знали, что Дашин молодой человек из Молдовы. Так моя подруга Катя тоже стала встречаться с мальчиком из Молдовы, потому что его друг тоже оказался причастен к этой стране. Прошло какое-то время, и приехал их третий товарищ по имени Вова. Все вместе мы должны были встречать Новый Год.

Как назло, у меня в новогоднюю ночь выпадала работа – вести праздник на корабле-ресторане. А Вова, как он позже признался, очень хотел, чтобы Новый Год мы отмечали вместе. И, видимо, так хотел, что за четыре дня до новогодней вечеринки корабль сгорел дотла. И праздник в нашей компании все же состоялся. В нашей жизни тоже, мы быстро начали жить вместе, а уже через полгода Вова пригласил меня в Кишинев. Лето, разгар сезона, билеты на самолет дорогие, а на поезд – достать просто нереально. Мне удалось найти плацкарт, но ситуация осложнялась одним незначительным фактом: у меня не было загранпаспорта. Вова сказал, что встретит меня в Одессе и во что бы то ни стало перевезет через границу. С виду, может, я правильная и спокойная девушка, но на самом деле в моей жизни очень много безбашенных поступков. Я и поехала. Душный поезд, нервы, отсутствие роуминга и полная неизвестность. А потом два часа ожидания на одесском вокзале, где любезные таксисты, узнавая, что я жду парня, говорили мне, что это «развод», и он, наверное, вообще забыл и загулял на Ибице. Вова провез меня в Молдову контрабандой. За 200 леев.

Мы все время ходили пешком, несмотря на адскую жару того лета. Было ощущение, что никто не работает – после Москвы это так явно бросалось в глаза!

Так я впервые оказалась здесь. И первое, что меня поразило – это дороги. Ужасные, раздолбанные, ну просто жесть, но Кишинев  меня удивил уже с приятной стороны. Знаете, почему-то у меня заранее было ощущение, что мне он понравится, несмотря на богатый нефтяной Туркменистан, где даже на автобусных остановках кондиционеры, и мегаполисную Москву. Меня поразил зеленый город, его приятная влажность, вкусная еда, беззаботные люди. Мы все время ходили пешком, несмотря на адскую жару того лета. Было ощущение, что никто не работает – после Москвы это так явно бросалось в глаза! А еще я наслаждалась историей, которая смотрит на тебя из-за каждого угла. В Туркменистане, например, сейчас все покрыто дорогим, но безликим мрамором – деньги же есть. А здесь старина и загадочность, дыхание времени. Те чудные десять дней прошли, и мы уехали в Москву.

Около полугода  никаких серьезных разговоров не было, пока в одно утро Вова не проснулся и не сказал: «Я хочу домой и вкусных помидор. Тебе сколько нужно времени, чтобы уволиться и собрать вещи?» Он даже не спросил, хочу ли я. Он знал, и я знала. Я сделала все быстро, как простая влюбленная девушка, готовая за любовью ехать в черту на рога – через 10 дней я уже ехала сюда.

Я не знала, чем я займусь на новом месте, а работать привыкла с ранних лет. К тому же, я всегда танцевала. Поэтому решение было принято – мы с сестрой Вовы открыли зал, где я занималась танцевальным направлением, а она была по части йоги. Через какое-то время стало понятно, что с танцами здесь не то, чтобы плохо, но именно в том, что любила я – аргентинское танго, сальса – любителей было совсем не много, а вот йогов – немало. Позже появился FeminimDom.

Около полугода  никаких серьезных разговоров не было, пока в одно утро Вова не проснулся и не сказал: «Я хочу домой и вкусных помидор. Тебе сколько нужно времени, чтобы уволиться и собрать вещи?»

Я нашла себя. И в работе, и в городе, и в общении. Я нашла потрясающих людей, с которыми мне хорошо, и это, наверное, самая большая моя победа. Дело в том, что с общением – специфическим общением в Кишиневе – была связана одна поучительная история. В Москве, как ни странно, в нашей компании общение было искренним, теплым, без хождения по головам и всяких сплетен. Мы встречались и говорили о своем, не обсуждая, кто из знакомых с кем спит, гуляет, ругается. А здесь я столкнулась с обратным – интриги, скандалы, расследования. Это всегда было не по мне, да и как новенькой, было абсолютно неинтересно, что происходит в личной жизни почти незнакомых мне людей. До поры, до времени. Как-то раз ко мне подошел Вова и, встряхнув меня, сказал: «Настя, что с тобой? Ты становишься такой же». Я поняла, что из-за жажды общения и чтобы сблизиться с кем-то, я начала терять себя. Мимикрировала настолько, что стала похожа на людей,  чье поведение не приветствовала и не понимала. Честно говоря, каким-то образом я перешла абсолютно недопустимую для меня грань. Выход был найден сразу – я уехала в Москву, чтобы «подумать над своим поведением». Вернулась другим человеком и точно знала, что больше этого не допущу. Отдалилась от тех людей, и ко мне стали притягиваться только те, с кем мне комфортно, с кем я могу быть собой и не подстраиваться, неся бред. Я ценю каждого близкого человека окружающего меня, и очень благодарна Вове за то, что он тогда вовремя меня остановил. И каждый человек в моей жизни не просто так –  для чего-то такие ситуации мне были нужны, и я рада, что они были.

Да, трудности были. Есть моменты, которые меня до сих пор шокируют. Например, отношение государства и общества к старикам. Для меня, выросшей в Туркмении, где с малых лет прививается уважение к старшим, где возраст в почете, где старики не платят за коммунальные услуги и получают помощь – материальную и моральную – со всех сторон, Молдова до сих пор кажется варварской в этом плане страной.

Язык мне выучить так и не удалось. Но это не проблема молдавского языка – у меня почему-то напрочь отсутствует лингвистического начало. Мне не дался ни один язык, кроме русского. Но всегда есть друзья, готовые прийти на помощь, перевести, подсказать, поддержать.

Мне вообще крупно повезло – кто еще может похвастаться тем, что его лучшие подруги встречают в Кишиневе почти все Новые Года со времен переезда? Более того, Даша – мой партнер по бизнесу, хотя и живет в Москве. Это подарок судьбы – иметь близкого человека, которому можно доверять и в бизнесе. А Кате недавно ее молодой человек (помните, я рассказывала?) сделал предложение! Вова.. это вообще важный человек в моей жизни, и плечо его всегда было рядом. Как после стольких неслучайных случайностей я могу хотеть жить в другом месте?

История от Кати

Когда я просто прилетела к Женьке на день рождения, на столе я увидела непонятные.. овощи. Спрашиваю:

– Уот зэ фак?

– Гогошары!

– Что да как да с чем едят?

– Подожди, ты что же, совсем вообще не знаешь, что такое гогошары?

– Нет, не знаю, расскажите же скорее!

– Да ладно с рецептами, но как же вы там на Урале обходитесь без фразы “по самые гогошары”?!?!

Честно, мне даже неловко стало за наши скромные “помидоры”. Больше их не использую. Только гогошары, только хардкор.

История от Ксюши

Самая интересная история связана с музыкой…и любовью. Мой папа – музыкант и продюсер в Карелии, и музыка всегда была в моей жизни. В юношестве я заслушивала до дыр альбом Здубов «Агроромантика», прививала его своим друзьям…И в мыслях не было, что через несколько лет выйду замуж за гитариста этой группы.

История от Насти

Когда я переехала в Кишинев – четыре года назад – многое было для меня в новинку. Даже такая обычная вещь как молодые орехи. Все их ели, и мне тоже захотелось попробовать. Купила я у бабушки на улице стаканчик орехов, а Вовы рядом не было. Орехи как-то сразу мне не понравились – горькие такие, брррр. Ну, думаю, на вкус и цвет.. Больше я к этой теме не возвращалась. До этого года, когда Вова принес молодые орехи, счистил тонкую шкурку и дал мне. Это очень вкусно! Жаль, что мне четыре года назад никто не подсказал, что кожуру с орехов надо обязательно снимать. А еще, я уже наполовину состою из мамалыги. В неделю, наверное, раз 10 ее кушаю, это определенно мое блюдо!

****

Вот так.

Лето, зелень, вино, мамалыга, гогошары, зама, «Здоб ши Здуб», сармизеджетуса, пьяца чентралэ, хорошие люди и, конечно же, любовь – очень неплохие причины жить здесь, а?