ИСТОРИИ ЗАБЫТЫХ ПЛАТЬЕВ: МИХАЕЛА СТРЫМБЯНУ
Платье по имени «Танца»
Судьба актрисы Констанцы Тырцэу долгое время не покидает меня. Все потому, что я так и не успела встретиться с ней. Жизнь не смогла устроить нам эту встречу. Констанцы Тырцэу не стало в 2014 году. Как жаль, что в жизни, как и в театре, нет репетиций!
Все продолжаю думать о ней… О том, как загадочно сложились обстоятельства этой истории… Рассказываю!
В день, когда мы с Михаелой оказались в костюмерной театра, я наткнулась на платье, от которого у меня замерло дыхание. От него исходила такая сила, гордость, красота и… ком в горле.
Повернувшись к Людмиле (она была актрисой театра и коллегой Констанцы, потом работала костюмершей), которая специально подошла к нам, чтобы помочь разобраться с прошлым, я тихо спросила ее: «Чье это желтое платье, которое все не дает мне покоя?» «Это платье Танцы. Она в нем играла в комедии Островского „Бедность не порок”», — ответила мне Людмила. «Танцы?» — неуверенно спросила я. «Да, Танцы, Констанцы Тырцэу. Мы все называли ее Танца», — добавила Людмила.
Невозможно было избежать нашего с Михаелой удивления. Мы пришли в театр, чтобы подобрать платье для нашего проекта, а там нас дожидалась такая необыкновенная случайность. Какое точное попадание — платье принадлежало женщине, которую мы с Михаелой не раз вспоминали во время наших бесед.
В ту самую секунду Михаела призналась мне, что с честью наденет желтое платье своей коллеги по сцене, актрисы Танцы Тырцэу.
Рассказывает Михаела Стрымбяну…
Бывают дни, когда я невольно распространяю свою грусть по всему театру, от того, что не успела встретить всех его людей-легенд. Тех самых легенд, которых жизнь наградила талантом, перед которым нельзя устоять. Все рассматриваю в театре их фотографии и представляю себе их жизнь.
Хочу признаться вам в декабре этого года, что искренне жалею о том, что не познакомилась с актрисой тех времен Констанцей Тырцэу. Я ведь играю на той же сцене, что и она когда-то… И лучше нас, актеров, никому не понять через какие испытания пришлось пройти непревзойденной Танце…
Кто-нибудь еще помнит эту неповторимую актрису?
Констанца Тырцэу окончила Ленинградский театральный институт им. А.Н. Островского. В 1952 года стала работать в Молдавском музыкально-драматическом театре им. А.С. Пушкина (ныне Национальный театр им. М. Еминеску). Ее мелодичный голос в эфире радиопередач «Театр у микрофона» очаровывал слушателей своей чистотой и искренностью. Она работала на «Радио Молдова-1», была первой женщиной-диктором, вышедшей в эфир в день открытия государственного ТВ МССР 30 апреля 1958 года. В 1971 году она дебютировала как актриса кино в эпизодической роли в художественном фильме «Лэутары» Емиля Лотяну.
В 1965 году Констанца была удостоена звания Заслуженного артиста МССР, стала лауреатом премии им. Валерия Купча.
Она скончалась 24 апреля 2014 года в Кишиневе, сполна испытав горе и нужду.
Дом, оставшийся ей в наследство от родителей, в котором она жила, мог обрушиться в любой момент. Этот холодный дом, в котором из-за долгов несколько зим подряд не было отопления.
Тяжелые будни забирали у нее последние силы жизни. К концу своих дней она уже ничего не видела и отказывалась делать операцию.
Констанца известна своим особым амплуа. Говорят, что она была гордой женщиной и гордой актрисой. Она не просила ролей и никогда не стучалась в двери театра с просьбой. Она любила сама управлять своей жизнью.
Некоторым она напоминала красивую актрису итальянского происхождения Анну Маньяни.
Легкая и свободная Констанца в центре всей планеты умела произвести впечатление.
Ей удалось познать материнское счастье. Она воспитала двух прекрасных сыновей. Официально она два раза пробовала быть счастливой. Однако судьба не подарила ей той космической любви, которая дала бы ей дополнительные силы жить.
С каждым своим мужчиной она чувствовала себя одинокой, никому из них не удавалось по-настоящему проникнуть в ее сердце и понять эту женщину до конца. Ее совершенную утонченную суть, которую она так тщательно вышивала в перерывах между репетициями. Крючком она создавала исключительные образы, которые дополнительно подчеркивали ее неповторимость.
Констанца питала страсть к папиросам «Герцеговина Флор», табак из которых курил сам Сталин. «Любым папиросам даст фор „Герцеговина Флор”», — говорил Маяковский.
После каждого спектакля она доставала из портсигара тонкую папиросу и отмечала ее отменный вкус.
Как же я ее пониманию, как же я хорошо понимаю, в какие мысли вливалась ее жизнь при каждой выкуренной папиросе. В этом мы с ней сильно похожи.
Много или мало было спектаклей с ее участием — судить не нам. Но, как это часто бывает в театральной жизни, кто-то потревожил звуки ее гордости и таланта (не станем рассуждать о том, почему она ушла из театра) и после этого она уже больше никогда не ступала на сцену, став жертвой правления того периода. Она не заслужила этого забвения!
Закрыв для всех двери своего родного дома, она создала мир, из которого уже больше никогда не выходила. В театр Констанца Георгиевна больше не приходила. Она не выучивала сценарии, не курила после репетиций, не возвращалась счастливой домой. Всего этого больше не было в ее жизни…Больше двадцати лет.
Я даже не верю своим словам. Боль до краев наполнила ее жизнь, и никакие силы не смогли вернуть ее обратно к зрителям.
… Как идеально подошло мне это платье! Такое ощущение, что, надев его, я сейчас разговариваю с самой Танцой. Его тонкие линии, некогда повторявшие силуэты женственной Танцы, напоминают мне ее изысканную фигуру. Ее образ живет в воспоминаниях многих актеров, которым посчастливилось увидеть ее на сцене. Она так неповторимо вживалась в роль, что в конце сценического действа, ты еще долго воспринимал ее в жизни.
Но приблизиться к сердцу Танцы было непросто. Не все это понимали. Вот почему некоторым она казалась довольно странной.
Я благодарна жизни за платье, которое вернуло мне Танцу, с которой мне так и не суждено было вместе выкурить папиросу марки «Герцеговины Флор» после спектакля. Она бы идеально сыграла роль мамы в любом спектакле, а я бы не смогла оторвать от нее глаз. Думаю, я наверняка забыла бы о своей роли в нашем с ней спектакле.
Сцена — это то, что до сих пор объединяет меня с Констанцей. Одна и та же сцена и любимые зрители, среди которых я иногда могу встретить зрителей неповторимой Констанцы Тырцэу!
