Вчера, 26 июня, был День борьбы с наркотиками и их незаконным оборотом. Мы долго думали, что же такое опубликовать, чтобы достучаться до ваших сердец и попытаться изменить ваше отношение к тем, кто осознанно сделал свой выбор, став потребителем. Поэтому мы публикуем письма матерей, чьи дети когда-то страдали наркотической зависимостью. Эти письма адресованы не только родителям, которые оказались в похожей ситуации, но и тем, кто думает, что с ними никогда не случится подобное.
Письмо первое
Уже год как мой сын живет в трезвости. Уже год, как я засыпаю сама, без снотворного, без валидола. Уже год, как я счастлива просто от того, что дома тихо, спокойно, нет ругани и скандалов.
В общей сложности мой сын потреблял наркотики и алкоголь четыре года. Иногда он приходил домой в таком ужасном состоянии, что просто не узнавал меня. Наутро он просил прощения, обещал бросить, но на следующий день все повторялось вновь.
Я перепробовала все, или почти все. В моменты, когда он в очередной раз срывался, меня охватывало отчаяние – ведь это мой родной сын, мой «Колокольчик», которого я учила ходить, говорить, держать ложку, решать задачи, быть ответственным, любить природу.
Если бы мне кто-нибудь сказал, что мой сын станет наркоманом, я подумала бы, что этот человек не в своем уме. У нас была интеллигентная семья, сын никогда ни в чем не нуждался и всегда был окружен заботой и вниманием. Теперь я понимаю, что наркотики не выбирают, они просто просачиваются в жизнь человека, захватывая ее целиком.
Большинство родителей узнают о том, что их ребенок потребляет наркотики, последними. Я не стала исключением. Помню, как знакомые периодически пытались мне намекнуть на то, что, мол, мой сын не такой уж и ангел. Но я не воспринимала эти намеки всерьез. Теперь я глубоко жалею об этом.
Что я пыталась сделать, чтобы вразумить его? Разговаривала, ругалась, ставила ультиматумы, гипнотизировала, кодировала. Все без толку. Каждый раз, когда он трезвел и просил прощения, я сдавалась и помогала ему. Так продолжалось много лет подряд. В какой-то момент я поняла, что больше так не могу и выгнала его из дома. Какое-то время он провел у друзей. А потом вопрос встал ребром – или вношу залог, или его сажают на четыре года в тюрьму. Конечно, я заплатила, меньше всего на свете мне хотелось, чтобы мой сын оказался за решеткой. Именно в этот момент я случайно узнала о Терапевтической Общине и поняла – это то, что должно помочь. Сын не сопротивлялся, потому что сам уже очень сильно устал. Мы пришли вместе, когда я уходила, голос внутри меня говорил: «У него все получится». И у него получилось. Он стал другим человеком – открытым, искренним, трудолюбивым, с чистым сердцем.
Сегодня, записывая эту историю, я плачу от счастья. Раньше я плакала от безысходности.
Я бы хотела сказать спасибо всем, кто принимает участие в работе общине. А родителям, которые находятся в похожей ситуации, я бы пожелала терпения и сил. Вы должны бороться за своих детей. Любыми способами.
Письмо второе
Мой сын начал потреблять, когда ему было 13 лет. Сейчас я понимаю, что была последним человеком в его окружении, который узнал о его зависимости. Наверное, я просто не хотела в это верить, поэтому всячески отгораживала эти мысли.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что первым тревожным звоночком была какая-то повышенная активность сына – я все чаще стала замечать, что не могу даже просто сесть с ним и поговорить. Он постоянно куда-то спешил, не мог даже нескольких часов провести дома. Я все это оправдывала переходным возрастом, думала, само пройдет.
Однажды я пожаловалась знакомой на то, что сын изменился, и я никак не могу найти с ним общий язык. На что она мне так спокойно ответила: «А вы что, не знаете? Он же колется, причем уже давно». Две недели после этого я не могла не то, что выйти из дома, я даже встать с постели была не в состоянии. Я даже представить не могла, что в моей семье будет наркоман.
Меня спасла сестра, которая рассказала о конференции для созависимых, которая проходила в другом городе. Я же ее предложение восприняла в штыки, ведь я сама родила и вырастила своего сына. Откуда чужим людям знать, как мне с ним себя вести? Я была не права. Именно там, на конференции, мне объяснили, что такое созависимость, как она проявляется и как разрушает отношения родителей и детей.
Главное правило, которое я усвоила за столько времени – зависимому человеку не надо помогать, его надо просто любить. Любить искренне, постоянно, всем сердцем и душой. Помню, как долго пыталась выдавить из себя: «Сынок, я тебя люблю». Я повесила на холодильник бумажку с этой надписью и повторяла ее каждое утро.
Меня спасли группы взаимопомощи для родителей наркоманов. Я тогда вообще не понимала, зачем я все это делаю. Я просто ходила туда, как на работу.
Наркопотребители очень уязвимы, ранимы, чувствительны, у них как будто нет кожи. Поэтому с ними надо общаться очень аккуратно. Никогда не надо говорить: «Ты плохой, потому что доставляешь одни проблемы». Говорите про себя: «Мне очень больно и неприятно, когда ты так поступаешь».
Самое губительное, что может сделать любящий родитель для своего ребенка, который погряз в наркотиках, — позволить собой манипулировать. Например, помочь отдать долги, приютить дома в нетрезвом виде, заплатить, чтобы его не посадили.
В нашей семье было железное правило – сын не должен был приходить домой в наркотическом опьянении. Однажды зимой я его выгнала из дома за то, что он это правило нарушил. Помню, как захлопнула дверь и часа два стояла под ней и ревела.
Сейчас я научилась отпускать своего сына, чтобы он сам набивал себе шишки, наступал на грабли и делал выводы. Я больше не стелю соломку каждый раз, когда мне кажется, что я смогу его защитить. В конце концов, это никогда не работало.
Я больше никогда не буду ругать его за какие-то проступки, потому что знаю, что будет только хуже. Я лучше выжду подходящий момент и спокойно скажу, где и почему, по моему мнению, он был не прав.
Сегодня мой сын в трезвости, у него прекрасная жена и замечательный ребенок. А я счастлива, потому что больше не боюсь, что он сорвется, ввяжется в плохую компанию или попадет за решетку. Я люблю его таким, какой он есть, потому что он мой сын.
Письмо третье
Мой сын начал потреблять, когда ему было 14 лет. Я, как и большинство родителей, узнала об этом последней. Помню, у нас гостила племянница, которая на тот момент по показанию врачей принимала транквилизаторы. Таблетки всегда были на виду, но в какой-то день они пропали. Я тогда уже подозревала, что с сыном что-то ни то, поэтому спросила его прямо: «Ты взял таблетки?», и он как-то так ответил странно: «Да нет…». И вот тогда я все поняла.
Я до сих пор считаю, что в том, что мой сын стал наркоманом, — моя вина. Если бы тогда я уделяла ему больше внимания и меньше работала, возможно, всего этого не было бы. Да, я давала ему все необходимое, но это было не то, что ему нужно было в тот момент.
Помню, как однажды в дверь постучался сосед, который привел домой сына – он чуть не замерз на морозе, потому что после очередной инъекции просто заснул в снегу. Когда я думаю о том, что он мог умереть, у меня сердце сжимается.
Сын никогда не попадал в милицию, потому что просто выносил из дома. Я никогда его не ругала за это. Наверное, это будет звучать странно, но тогда я считала, что уж лучше пускай выносит из дома, чем пойдет грабить, чтобы достать денег на дозу.
Я, как и любая мама, перепробовала многое – водила его к врачам, психологам и т.д. Но знаете что? Все это, как горох об стенку. Пока человек сам не осознает, что ему пора выбираться из этой ямы, он не бросит наркотики. А как человек в 15, 17 или 19 лет может прийти сам к такому решению, если у него в голове гуляет ветер? Никак. Поэтому я ждала, ждала долго, почти 9 лет, прежде чем сын сам решил отправиться на реабилитацию.
Сколько раз он был на реабилитации? Я уже и не вспомню. Но в итоге ему помогли в церкви, в которую пришла сначала я, а затем он.
Где-то в подсознании у меня до сих пор есть этот страх срыва. Но я стараюсь отгонять эти мысли от себя, иначе можно так себя накрутить, что жить не захочется.
Не знаю, что мне помогло пережить все это и не сдаться. Я борец по натуре, и знаю, что никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя опускать руки, надо бороться всеми силами, особенно, когда речь идет о твоих собственных детях.
Когда твой сын наркоман – это огромная, непередаваемая боль, которая болит каждый день, каждую минуту. Эта навсегда остается в твоем сердце, ты всегда будешь помнить все это, всегда будешь искать причину, пытаться представить, как было бы, если бы удалось все это предотвратить. Но я не цепляюсь за свое прошлое, его все равно не вернуть.
Недавно я поймала себя на мысли, что перестала плакать каждый раз, когда рассказываю историю зависимости своего сына. Мне потребовалось много времени, чтобы научиться этому.
Сейчас мой сын в трезвости, у него замечательная семья, ребенок. Каждое воскресенье мы собираемся нашей большой семьей за обедом, и я счастлива, потому что все хорошо, просто хорошо.