В 2022 году Молдова столкнулась с беспрецедентным для ее истории кризисом беженцев. Из всех стран мы приняли на себя самую большую миграционную волну. По данным ООН, в январе 2023 года в Молдове находилось около 100 тыс. вынужденных переселенцев из Украины. Вдалеке от дома и близких, в новой для себя реальности – с какими проблемами сталкиваются эти люди? И почему нынешний кризис только начало, и у нас впереди – еще очень много работы? Мы поговорили с психологом,  специалистом по психосоциальной помощи временно переселившимся в Молдову, Павлиной Чиримпей.

Согласно статистике, 70% приезжающих в страну переселенцев из Украины – это женщины с детьми разного возраста, в среднем от 25 до 55 лет; свыше 20% — люди пожилого возраста и с ограниченными возможностями; около 7-8% — мужчины, у которых либо больше четырех детей, либо проблемы со здоровьем. Получив статус беженца или временную защиту, они получают право претендовать на субсидии, устраивать детей в школы, искать работу… Беженцев иногда называют «перемещенными лицами».

«Перемещенное население» часто может пережить различные травматические переживания, к примеру, насилие – эмоциональное, физическое или сексуальное, горе из-за потери близкого человека, распад семьи, утрата родной культуры. У многих мы диагностируем начало тревожных расстройств и посттравматическое расстройство, жизнь беженца часто преисполнена множеством проблем, в том числе связанных со здоровьем. Наша основная задача – психоэмоциональная и социальная помощь, а также медицинская и, по возможности, бесплатно обеспечить лекарствами. При лечении беженцев врачи должны учитывать травмы, перенесенные до и во время перемещения, а также другие болезни, причины которых могут быть различны.

В Молдову временные переселенцы приезжают уже травмированные. Из симптомов у них отчетливо проявляются тревожность, депрессия, страх, паника, потеря самоконтроля, возникают головные боли, мышечное напряжение и бессонница. Люди растеряны, не знают, что делать, как организовывать свою жизнь. Перемещенные лица могут бояться, что снова переживут свою травму, одержимо беспокоятся о покинутом доме, видят опасность за каждым углом. Беспокойство может мешать повседневной деятельности и делать жизнь невероятно сложной. Многие временные переселенцы теряют интерес к занятиям, которые им когда-то нравились, и даже самые близкие им люди не могут заставить их чувствовать себя лучше.

Некоторые люди, пережившие травматическое событие, могут в конечном итоге вести себя обсессивно-компульсивно. У них наблюдаются навязчивые действия — человек несколько раз моет руки, трогает волосы… Цикл обсессивно-компульсивного расстройства включает триггер, заставляющий человека вновь и вновь возвращаться к неприятным для него мыслям, после чего он предпринимает иррациональные действия, чтобы себя успокоить.

В моей практике был случай, когда на фоне травмы у беженки возникла зависимость от сигарет, мы ее убрали, пошла зависимость от алкоголя, мы и ее убрали – появилась зависимость от еды. В своей зависимости она постоянно переключалась на что-то другое, но в ее случае мы нашли выход в том, что она начала рисовать картины и перенаправила свои обсессии в план творчества. Очень важно с негатива перевести фокус на позитив.

Наша задача, как психологов, — дать перемещенным лица возможность успокоиться и начать контролировать свои эмоции, то есть решать проблемы, которые возникают сейчас. Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) всегда проявляется в неспособности контролировать неприятные воспоминания. ПТСР трудно поддается лечению и может привести к тяжелой депрессии, употреблению психоактивных веществ или суицидальному поведению. К психоактивным веществам прибегают, чтобы справиться с симптомами травмы, связанной с войной, перемещением и насилием. В лагерях беженцев люди могут прибегать к наркотикам и алкоголю, чтобы притупить чувство изоляции и неуверенности. Некоторые теряют интерес к близким, часто возникают случаи насилия в семьях.

Универсального подхода к оказанию помощи беженцам и временным переселенцам не существует. Лечение травм и психического здоровья у них принимает множество форм – это может быть разговорная терапия, ориентированная на травму. Она эффективна для лечения как взрослых, так и детей с симптомами ПТСР. Терапевты часто используют когнитивно-поведенческую терапию (КПТ) и нарративную экспозиционную терапию (НЭТ) при работе с такими пациентами.

У каждой социальной группы есть свои особенности. Женщины от 25 до 55 лет наиболее стрессоустойчивые. Мужчины слабее и чаще более склонны к зависимостям. Наше общество блокирует эмоциональность мужчин, поэтому они ее сублимируют, и это блокировка может привести в том числе к зависимости алкогольной. Пожилые люди всегда ждут больше внимания и сильнее нуждаются в нем, так как они сильнее подвержены стрессу.

Особенно уязвима группа детей. Сейчас нам приходится работать с детьми 10-11 лет, которые говорят, что не хотят жить, что не видят смысла – все это следствие травмированности, в результате мы можем получить травмированное поколение, большой всплеск алкогольных и наркотических зависимостей в будущем, саморазрушительное поведение в подростковом возрасте. Травмы будут передаваться от одного поколения другому, поэтому детей, которые получили травму, особенно важно водить к психологу и заниматься ими. Они могут пока еще не осознавать этих травм, но они уже есть и будут в будущем сказываться. Если не заниматься травмами, полученными в результате такого потрясения, как война, это может привести к посттравматическому расстройству, склонности попадать в подобные ситуации в будущем, у этих детей также может наблюдаться даже потеря связи с реальностью. Не проработав травму, ребенок загоняет ее глубоко в тело, а в результате это дает и болезни, и неуверенность в себе, и нежелание жить. У детей, которые пережили взрывы, наблюдаются сильные реакции на шумы и громкие звуки, которые становятся для них триггерами. У меня есть конкретный пример, девочка шестнадцати лет, которая боится громкой музыки. Мы лечим ее, рисуя при очень тихой музыке, спокойно общаясь и понемногу выводим ее из травмированного состояния. Методик много, главное – дать ребенку ощущение безопасности. Для многих доброе слово важнее, чем глубокая психоэмоциональная помощь.

Беженцы с ограниченными возможностями, в основном, проезжают через Молдову транзитом, поскольку здесь условий для них нет. В Западной Европе их даже устраивают на работу, наше общество сделало в этом плане несколько шагов назад. Я редко вижу, чтобы в Молдове люди с ограниченными возможностями могли себя реализовать. Из своего опыта скажу, что они более адаптированы к кризисным ситуациям, поскольку постоянно сталкиваются с проблемами и вызовами, которых большинство не знает. Как правило, на экстренные ситуации они реагируют привычно. Более того, они настроены более позитивно, чем рядовые пациенты, поскольку знают, что такое бороться за жизнь. Ни от одного из них я не слышала жалоб «я не хочу жить», у некоторых из них нам даже нужно поучиться оптимизму и здоровому отношению к жизни.

Говоря об адаптации беженцев, мы выделяем несколько этапов. Так называемый «первый интеграционный период», поселение – это этап, когда беженец обживается на новом месте жительства. Они должны получить работу, найти жилье, отдать детей школы, ориентироваться в новой для себя среде. Эти шаги требуют языковых навыков, денег и других ресурсов, которые часто бывает непросто найти. Языковой фактор сильно влияет на адаптацию, так как румынский сильно отличается от украинского, и очень хорошо, что в Молдове есть русские школы и детские сады. Недавно мы с нашими коллегами участвовали в конференции в Румынии, где обсуждали в том числе проблемы адаптации. Там русских школ нет, и адаптация усложняется в несколько раз. Поэтому многоязычие нашего общества — огромный плюс, и языковой барьер у нас не является настолько сильным фактором, как в других странах. Однако изучение румынского остается одним из ключевых факторов в адаптации, многие пользуются бесплатными курсами. Сейчас у переселенцев начинается «второй интеграционный период», он приносит облегчение, но и  свои вызовы. Беженцы уже обжились, многие адаптировались, нашли работу, понимают язык, но теперь они нуждаются даже в более глубокой психологической помощи, чем прежде. Когда человек осел и чувствует себя в безопасности, появляется растерянность от новых условий жизни. У многих в Украине остались дома, многие оплачивают импотеку, у них идет осознание, что прошлая жизнь потеряна и, как прежде, не будет. На этом этапе у многих появляется вопрос, что делать дальше, они говорят, что вкус жизни потерян. У других возникает апатия. Многие не видели своих близких больше года, они как бы одновременного замужем и нет. Не исключаем при этом и физиологические потребности. Поэтому сейчас нам нужно быть особенно милосердными друг к другу.

Беженцы, которые пережили гендерное насилие, в Молдове могут получить поддержку, в том числе социальные и медицинские услуги, а также качественную психологическую и юридическую помощь. На сегодняшней день в стране насчитывается более 27 пунктов помощи, в том числе мобильных и стационарных. Здесь люди могут получить психологическую и социальную поддержку в любое время суток, направление на получение специализированных услуг, включая услуги женского здоровья, а также пакет первой необходимости, который включает в себя предметы гигиены. В зависимости от времени года, мы пополняем этот пакет дополнительными средствами.

Многие случаи сексуализированного насилия остаются замалчиваемыми, поскольку люди не хотят, чтобы об этом узнали. В нашем обществе еще силен элемент осуждения жертв. В моей практике было несколько случаев, подробности которых я раскрывать не могу. Одна из девушек столкнулась с принуждением к сексу «по бартеру» на пути в Молдову. Вторая ситуация произошла с девушкой, которая бежала во Францию и там столкнулась с домогательствами со стороны арабских мигрантов. Впоследствии она вернулась в Киев, от интервью отказалась.

В Западной Европе многие беженки стали жертвами трафика и оказались вовлеченными в сферу проституции. Беженки очень уязвимы, они оказываются в чужой стране, без работы и могут стать легкими мишенями для мошенников. В моей практике был конкретный случай, подробности которого конфиденциальны, одна из беженок против своей воли сейчас живет в цыганском таборе. Трафик украинских беженцев из Молдовы в Европу тоже есть, но при этом ряд международных компаний внимательно эти процессы отслеживает. Задукоментированных случаев сексуальной эксплуатации беженок и беженцев в Молдове пока нет. Чтобы не стать жертвами трафика, нужно быть информированным, интересоваться, куда и зачем вы едите, держаться группами.

Даже когда война закончится, нас всех ждет послевоенная ситуация, которая будет длиться еще достаточно долго, минимум лет пять. Особенно усиленно нужно будет работать с детьми и мужчинами, иначе из травм мы не сможем выбраться еще нескольких поколений.

______

Статья создана в рамках кампании по предотвращению гендерного насилия “Прерви молчание! Мы рядом с тобой”, проводимой Министерством труда и социальной защиты в партнерстве с Фондом ООН в области народонаселения (UNFPA), Агентством ООН по делам беженцев (УВКБ), Детским фондом ООН (ЮНИСЕФ) и Структурой ООН по вопросам гендерного равенства и расширения прав и возможностей женщин (ООН-Женщины).

Беседовал: Игорь Корнилов