Джон Кейдж (не тот, который в Мортал Комбат садился на шпагат и больно ударял по яйцам) давным-давно взял и перевернул всё вверх дном, написав свою знаменитую композицию 4’33”. Первое её исполнение в 1952 году выглядело примерно так: чувак во фраке садится перед роялем, и ровно 4 минуты и 33 секунды пялится прямо перед собой, засекая время, потом встает, кланяется и уходит. Чаще всего это произведение называют «4 минуты 33 секунды тишины».
Казалось бы, ничего нового в этом нет. Казимир Малевич еще в 1915 сделал то же самое, изобразив «Чёрный квадрат». Мало того, их обоих (Кейджа и Малевича) опередил французский шутник Альфонс Алле, двумя своими эксцентричными выходками. Сначала, в 1882-1884 явил всему миру свою, так называемую, монохромную живопись, состоящую из красных, черных, белых и желтых прямоугольников. Позже, в 1897, сочинил и исполнил «Траурный марш для похорон великого глухого» (имея в виду, конечно, Бетховена). Марш не содержал ни одной ноты. Партитура этого марша представляла собой пустую страницу нотной бумаги.
Создавая свою музыкальную композицию 4’33’, Джон Кейдж меньше всего хотел оказаться вторичным. Чёрная, гнетущая пустота Малевича, замкнутая в четких границах квадратной, угловатой формы не имеет ничего общего с «тишиной» Кейджа. Малевич сознательно наполнил свой квадрат предопределенным им самим содержанием.
4 минуты 33 секунды – это время, которое заполняется шумом окружающих звуков. “Трек” каждый раз наполняется новым содержанием. Тем самым, Кейдж смог наглядно продемонстрировать отсутствие полной тишины. В битком набитом публикой зале чрезвычайно шумно, даже если все молчат. Кто-то кашляет, кто-то все время ерзает на стуле, а у кого-то, простите, газы. Именно поэтому, в отличие от пустой «партитуры» Альфонса Алле, он зафиксировал на бумаге свою музыку достаточно подробно: Часть I – тишина, Часть II – тишина, Часть III – тишина.
Но хватит о «пустом». Хотя большинство и считает современное искусство занятием пустым и лишенным смысла, все эти перформансы с использованием срамных мест и инсталляции с грудой мусора уже давно не являются простым эпатажем. Такие новаторы и авангардисты как Джон Кейдж перевели в ранг искусства все, что ранее считалось фарсом и абсурдом. И не потому, что им удалось убедить публику в том, что они делают из своей деятельности искусство, а потому, что само искусство перешло из эпохи модерна, в новую, обширную и разнообразную эпоху постмодерна.
Чрезмерное употребление термина «постмодерн» в обсуждении литературы и повседневных событий (взять хотя бы выпуск новостей «-вого канала» ) немного исказил и даже лишил смысла его употребления в контексте музыки. А между тем, музыка ничуть не отстала от времени, и равноправно участвует в развитии современного культурного течения. И это веяние не обошло стороной ни один из известных жанров, и даже порой становилось коммерчески успешным. Конечно, откровенный и смелый авангард редко занимал высокие позиции в чартах, но вот их последователи, взяв за основу свежую идею и хорошенько причесав ее, начинали штамповать хит за хитом. Вот, например группа Suicide, впервые использовала минималистичный тандем вокалист+клавишник, и монотонный звук который потом перехватили техно, синти-поп и индастриал, и ушли в массы.
Минимализм, вообще, одна из отличительных черт постмодерна, которая в данный момент эксплуатируется по полной. Так же как и цитирование небрежно забытого старого. В этом особо отличились мастера хип-хопа, то и дело, используя сэмплы из джаза и соула.
А возникший в 50-х фри-джазз, стал источником вдохновения для авангардистов рок-музыки, таких как Iggi Pop, Frank Zappa и Lou Reed.
Между тем, именно в джазе блистал весь авангард нового понимания и трактовки музыки.
Питер Броцманн, Сан Ра, Джон Зорн, Джон Лури.
Занятно, что даже при тоталитарном советском режиме, в условиях полной изоляции от внешнего мира, возникали авангардисты мирового масштаба, такие как Сергей Курехин и Вагиф Мустафазаде.
Последний, будучи азербайджанцем, сумел мастерски вплести восточную экзотику в современный, прогрессивный джаз. Кстати, страсть ко всему экзотическому – одна из неотъемлемых особенностей постмодернистской концепции. Именно эта страсть повлияла на появление такого нового жанра как World Music, так нелепо переведенного на русский – Этническая Музыка. На самом деле, это не бабушкины напевы в составе народных ансамблей, а современная музыка, исполненная музыкантами высшего разряда, с использованием экзотических музыкальных инструментов и приемов. В этом жанре даже Молдове есть чем гордиться, благодаря коллективу Trigon, и в частности тому, как мастерски Анатол Штефэнец внедрил свой альт в звучание современного джаза.
Вадим Масленников