Сначала юный Павел окончил среднюю школу в Николаеве (Херсон), а затем юридический факультет в Санкт-Петербурге. В 1905 году он стал мировым судьей в Орхее и в том же году занял должность председателя комитета редакции Молдавского общества. В 1909 году он перешел на пост директора Национального музея в Кишиневе, где проработал до 1918 года. В 1910 году был избран депутатом дворянства и вице-президентом земства. В этом качестве Горе попросит с трибуны в 1912 году ввести румынский язык в школах.

Имея доступ к архивам Бессарабского и Земельного музеев, а также к чрезвычайно богатой библиотеке своего деда и отца, Павел Горе постоянно писал научные статьи, книги и академические исследования. В качестве интеллектуального наследия он оставил нам часть своих работ: «Аннексия Бессарабии» (1912 г.), «Записки о бессарабских массах» (1908 г.), «Плебисцит в Бессарабии» (1919 г.) и др.

Во время Первой мировой войны он записался в ряды Красного Креста и долгое время находился на фронте в Галиции, где помогал раненым. Вскоре его повысили до должности директора общества Красного Креста в Бессарабии.

После русской революции февраля 1917 года Павел Горе стал председателем недавно созданной молдавской школьной комиссии и принял ряд чрезвычайных мер, чтобы удовлетворить большое количество открытых национальных школ учебниками на румынском языке.

Он также написал важное исследование на русском языке: «Национальные цвета румын в Бессарабии», которые сохранились в рукописи.

«Требуется определенное уважение к национальному прошлому и немного мужества, чтобы защитить свои национальные законные права. Я вовсе не настаиваю на том, чтобы наш национальный флаг состоял из трехцветных полос, синего, желтого и красного, чтобы эти полосы располагались вертикально. Пусть эти полосы в указанном порядке будут горизонтальными. Но мы должны их сохранить особенно потому, что все эти три цвета также присутствуют в гербе Бессарабии, который представляет, если убрать границу с цветов Империи, точный древний герб Княжества Молдавии и, как известно, точные правила геральдики, согласно цветам поля и эмблемам соответствующих гербов», –  заявил Павел Горе перед теми, кто должен был принимать политическое решение.

Павел Горе стал первым жителем в Кишиневе, который вывесил триколор на своем доме. С этой точки зрения геральдист Сильвиу Андриеш-Табак считает Горе моральным автором герба и флага Демократической Республики Молдова:

«Павел Горе имел реальную возможность влиять на мнение революционной и общественной элиты. Только профессиональный геральдист его уровня мог найти формулу, которая выразила бы геральдическим языком освобождение молдавской провинции от господства царей Романовых и, в то же время, знать (и знал), каким был старый герб Княжества Молдовы».

Горе продолжал свои глубокие исследования истории, но больше специализировался на генеалогии выдающихся деятелей Бессарабии и геральдике. В последующие годы он становился почетным членом разные обществ. Но самым большим достижением Горе в области геральдики после разработки флага Демократической Республики Молдова стало решающее участие в разработке нового герба Румынии. В 1921 году специально созданная комиссия по геральдике приняла и предложила для принятия в законодательные органы новое изображение государственного герба, основанное на моделях, предложенных геральдистами Йожефом Себастьеном и Павлом Горе.

Он активно изучал науку и искусство герба, его знания послужили для его назначения членом Геральдического совета Франции, Международной геральдической конвенции в Лондоне, Швейцарского геральдического общества, Адлерских ассоциаций Вены, Герольд из Берлина, Святой Мишель из Бамберга, членом-корреспондентом Геральдической академии в Мадриде.

«Павел Горе был первым, но и последним рыцарем Бессарабии. Изучая прошлое, он пришел к средневековой и возвышающей концепции идеи рыцарства, нации и герба. Таким образом, он стал уникальным геральдистом Бессарабии, даже всей Румынии», – считал Георгий Безвикони.

Павел Горе умер от неизлечимой болезни всего в 52 года. Его похоронили на кладбище церкви Святого Ильи в Кишиневе, которое позже, в советское время, было снесено вместе с могилами.

Источники: moldpress, bessarabica

Запись Родом из Бессарабии: Павел Горе –  геральдист, принявший участие в разработке герба Румынии в межвоенный период впервые появилась Locals.

Мы отличаемся от наших бабушеĸ и дедушеĸ. И точно не похожи на совсем отдалённых предĸов. Но последние 2,500 лет всех людей роднит один извечный вопрос: «Где взять денег?» Он не знает различий в сословном положении, религии или языĸе. Он одинаĸово беспоĸоит гетсĸого воина, римсĸого легата, средневеĸового боярина или современного студента.

В эту субботу в пройдет презентация ĸниги «Большие маленьĸие деньги». Она рассĸазывает про историю Молдовы через призму нумизматиĸи. «Большие маленьĸие деньги» развлеĸут вас на несĸольĸо вечеров и позволит по-другому взглянуть на историю нашего государства. Многое будет новым, а после неĸоторых глав вы уверенно сĸажете: «Сĸольĸо веĸов прошло, а ничего не поменялось».

Книга выходит на двух языĸах: румынсĸом и руссĸом.  18 мая – Суббота, 14:00.
Книжный магазин «Carturești», ул. 31 August 1989, nr 121A

В здании Национального Музея Истории Молдовы (у входа памятниĸ волчице)

Запись Презентация ĸниги «Большие маленьĸие деньги»  впервые появилась Locals.

Давайте вернёмся в Молдову на семь веков назад.

Итак, где находится самая большая баня Золотой Орды, кто в Молдове ходил по баням 700 лет назад, что такое Сыджаклык, и где взять денег на реставрацию?

Совсем недавно я узнал что в Молдове находится руины одной из самых больших бань времен Золотой Орды. Об этом мне рассказал мой товарищ Серджиус Чокану, архитектор, реставратор, археолог. Вот я и решил копнуть поглубже и мы отправились в Старый Орхей.

Итак, 700 лет назад, когда часть Молдовы была под властью Золотой Орды, татаро-монголы на территории современных Требужень основали город и назвали его Шехр аль-Джедид (Новый город).
Сюда были привлечены опытные мастера, в результате чего было построено множество общественных зданий, две гостиницы, мечеть, каменная крепость и общественные бани.
В 1948–1960 годы археологи обнаружили на территории Старого Орхея на берегу реки Рэут руины трех строений. Как оказалось, это — бани эпохи Золотой Орды.

Баня номер II или Татарская баня — самая большая из трех городских бань, обнаруженных в результате археологических раскопок. Местная традиция сохранила свое предназначение как баня, зафиксированное в документе от 1574 года под названием feredeu (от венгерского слова — fürdő (баня)).

Бани городов Золотой Орды занимали особое место в общественной жизни. Популярность общественных бань объяснялась еще тем, что они становились своеобразными клубами, где посетители проводили много времени.

Сегодня их можно называть своего рода «спа-салонами», где не только мылись, но натирались благовониями, специальными мазями, вели светские беседы с приемом сладостей и пр. Бани были популярны у всех слоев городского населения, причем для зажиточных людей строились общественные бани крестового плана, а для рядового населения — более простой планировки.

Существенную роль играли бани на Востоке и в жизни женщин, для которых посещение этого заведения являлось одним из немногих развлечений. Женские и мужские половины общественных бань были строго разделены.

В средние века бани выполняли и функции лечебных учреждений.

Восточные бани часто сравнивают с античными термами. Причиной тому является одинаковое устройство системы отопления, при которой горячий воздух, идущий из топки бани обогревает всю поверхность пола. Тем не менее, существовали и серьезные отличия, одним из которых являлась общая планировка здания. Она являлась отражением восточной «идеологии» банного процесса, в котором важнейшим элементом был массаж, приводящий к полному расслаблению организма.

Римские а затем византийские термы состояли из анфилады помещений с постепенно нарастающей температурой, а заканчивалось купание в бассейне с холодной водой. Хаммам в разных странах Востока несколько отличаются по планировке и составу помещений, однако их непременной чертой является наличие центрального зала, представляющего композиционный центр здания.

Это типичный хаммам включает в себя 6 основных и 23 дополнительных комнаты, подобных своим римским аналогам:

1. Соуклук (римский вестариум), также называемый камекан или союнмалик, выполняет роль раздевалки и комнаты отдыха. Там можно оставить одежду, расслабиться после парилки, выпить освежающий напиток или поспать.
2. Теплая комната Иликлык (римский тепидарий) — промежуточное помещение между холодной и горячей частью бани. Здесь посетители адаптируются к теплу.
3. Сыджаклык, харарет (римский калдариум) — горячая комната, в которой происходит парение. Непременная часть сыджаклыка — большой купол. В куполе устроены маленькие окна, создающие полусвет. В центре расположен большой мраморный камень — чебек или гобек таси (горячий камень). По сторонам от чебека размещены ниши и фонтаны.
4. Халвет — закрытая ячейка для индивидуальной помывки и массажа
5. Кюльхан — топка, которая находится под хамамом.
6. Помещение для топки, дровяной склад
7. Туалеты

Что же прежде всего объединяет римские и турецкие бани? То, что, в отличие от сауны и русской бани, печь тут находится не непосредственно в банном помещении, а под полом. В римских термах применялся гипокауст (буквально «жар снизу») — своеобразная система центрального отопления.

Печь подогревала воздух и воду, а те, в свою очередь, двигаясь по специальным каналам в полу и стенах, согревали помещение бани. Там же были предусмотрены трубы для отвода перегретого пара и достаточно хорошо разветвленные сети водоснабжения.

А что сейчас?

Аналогичные хаммамы еще сохранились — например красавец Даут Паша в Македонии.

А нас эта бывшая татарская баня выглядит не так величественно, но тем не менее, напоминает о былой славе. Смотрел я на эту историю и представлял, что если были бы свободные деньги — как здорово было бы восстановить эту замечательную баню и попариться в ней с семьей и друзьями. Хотя, кто знает, может и появятся.

Историческая справка:

С экономической точки зрения, в золотоордынские времена после западного похода, Пруто-Днестровье переживает фазу развития и процветания. Завоеватели способствовали развитию ремесленных и торговых центров, существовавших в разных местах владениях Золотой Орды. Несколько таких центров находились и на территории будущей Республики Молдова, среди них —  города Старый Орхей на реке Реут и Костешты на реке Ботна. Оба они в XIV веке переживали значительный подъем как центры ремесла и торговли. Города поддерживали торговые связи с иностранными рынками. На их территории найдены сотни монет, их продолжают находить и в наши дни. Молдавский нумизмат Л. Полевой изучил коллекцию из 424 монет, найденных в Старом Орхее. Он выделил около 300 золотоордынских монет XIV века и несколько чешских и польских монет того же века. “Пять золотоордынских монет относятся к правлению хана Узбека (1313—1342 гг.), около 150 — Джанибека (1342—1357 гг.), остальные относятся к более позднему времени, но не позже годов правления хана Абдаллаха (1362—1370 гг.), из них 135 штук пущены в оборот в год возникновения Молдавского государства или позже”, – пишет историк Н. Мохов.

Ознакомление с нумизматической коллекцией приводит к выводу, что примерно почти половина найденных в Старом Орхее монет были начеканены уже после образования Молдавского государства. Они, бесспорно, свидетельствуют о развитии денежных отношений, особенно о развитых экономических связях внутри Золотой Орды, и о меньших, но, безусловно, существующих связях с соседними государствами, в том числе с Польшей и Венгрией.

© Дмитрий Волошин, facebook.com/revoloshin

Запись В Молдове сохранились развалины бань Золотой Орды впервые появилась Locals.

В 1880 году Суручан в Кишинёве открывает в Варфоломеевском переулке (в настоящее время пер. Театральный, 4). открывает Музей Древностей.

Биографических сведений об археологе немного. Отец его, молдавский помещик, умер, когда сын был ребенком. Огромное влияние на формирование личности Суручана оказал его отчим – П. М. Шумский. Благодаря ему уже в детстве Суручан заинтересовался древней историей и начал коллекционировать монеты.

Первоначальное образование он получил в Кишиневской гимназии, в частной гимназии в Одессе и в Нежинском лицее князя Безбородко. Оставив последний по болезни, Суручан вернулся в Кишинев, где имея досуг и хорошее состояние, использовал время и средства на приобретение классических древностей.

Во второй половине XIX в. грабительские раскопки и торговля антиками на юге России достигли огромного размаха. Стремясь спасти южнорусские древности от вывоза за границу и от попадания в случайные руки, Суручан, по мере возможностей, покупал их у торговцев и “счастливчиков”, стараясь получить при этом наиболее полную информацию о месте находки. Так постепенно образовался целый музей, который занимал флигель и часть дома Суручана в Кишиневе.

Музей включал в себя скульптуру, надгробия, около 200 надписей, золотые и серебряные украшения, изделия из бронзы, геммы, около 12 000 монет, брактеаты, терракоты, несколько сотен стеклянных сосудов, амфоры, расписные вазы и другие керамические сосуды, клейма, бусы, изделия из дерева и кости. В основном, эти древности были найдены на юге России: в Ольвии, Тире, Пантикапее, на острове Березань. В коллекции были также вещи привезенные из Египта, Греции и Италии. Суручан поддерживал постоянные контакты с торговцами древностями, российскими и иностранными, и сам выезжал несколько раз за границу на раскопки. С согласия Археологической Комиссии он раскапывал курганы в окрестностях древной Ольвии (ОАК, 1886) и в Бессарабии. У него была также хорошая археологическая библиотека. Необходимый ему для занятий древнегреческий язык коллекционер изучил самостоятельно.

Музей Суручана всегда был открыт для ученых. Особая дружба связывала его с В. В. Латышевым, с которым он вел постоянную переписку и сообщал о всех находках надписей. Часть богатейшего собрания Суручана была опубликована. Отдельные находки были изданы В. Н. Юргевичем (Труды VI Археологического съезда. Одесса 1888, т. 2, стр. 31 – 32), керамические клейма опубликованы П. В. Беккером (ЗОО, XI, 1879); часть надписей же была издана отдельной книгой (Inscriptiones Graecae et Latinae novissimis annis (1889 – 1894) museo Surutschaniano quod est Kischinevi inlatae. Petropoli, 1894).

Лапидарные надписи из коллекции Суручана также вошли в IOSPE. Эти труды и еще более известный музей дали основание некоторым ученым обществам избрать И. К. Суручана своим членом. Он был почетным членом Румынской академии в Бухаресте, действительным членом Одесского общество истории и древностей, Русского археологического общества и Киевского церковно-археологического Общества.

Неожиданная кончина Суручана в ноябре 1897 г. не дала ему возможности обработать свои коллекции полностью и не позволила ему принять меры для их сохранения в будущем. Он не успел составить даже каталог своих коллекций.

И в Академии Наук и в Археологической Комиссии понимали, что крупнейшее собрание южнорусских древностей необходимо сохранить для науки и передать в один из крупных музеев. Председатель Археологической Комиссии граф Бобринский написал вдове коллекционера О. Х. Суручан-Горонович письмо с просьбой уступить собрание российскому правительству для передачи его в один из крупнейших музеев. Вдова сообщила в Археологическую Комиссию, что согласна “на продажу всего музея …, если он при продаже поступает в ведение одного из крупных музеев”.

17. 11. 1898 (все даты даются по старому стилю) Эрмитаж сообщил в Археологическую Комиссию, что “из коллекции покойного И. К. Суручана он желал бы приобрести все те предметы, которые, по личному осмотру и выбору Старшего хранителя по Отделению древностей г. Кизерицкого, оказались бы интересными и нужными для поплнения коллекций Эрмитажа”. 20. 01. 1899 вышел Указ Императора, по которому вдове разрешалась продажа коллекции и предписывалось составить “подробную опись, с оценкой каждого предмета отдельно, обязательно чрез специалистов”; в описи следовало “указать на нумера, которые будут намечены к приобретению для Императорского Эрмитажа”; также было отмечено, что “было бы весьма желательно найти способ продажи всех предметов без остатка”. После этого Б. В. Фармаковский приезжает в Кишинев, осматривает коллекцию и пишет об этом рапорт в Археологическую Комиссию, считая, что коллекцию необходимо приобрести.

Шло время, переписка продолжалась, но дело с места не двигалось, так как не было денек. И тогда в 1908 г. вдова поручила известному торговцу древностями Ш. Гохману продать коллекцию. Часть ее была продана в Берлине. По-видимому, часть вещей из музея Суручана попала в коллекцию Ф. Л. Ганса, которая сейчас хранится в Государственных музеях Берлина, но опознать можно только одну из них – деревянный гребень в футляре с надписью KURIAI DWRON, потому что только она была издана.

В 1908 г. Гохман оповестил Археологическую комиссию о том, что значительная часть собрания (стекло, терракота) продана И. Л. Конельскому в Одессе. В 1909 г. египетские древности (42 предмета) были приобретены Б. А. Тураевым (ЗВО ИРАО, XXI). В том же 1908 г. Гохман по просьбе вдовы вновь обратился в Археологическую Комиссию с предложением купить камни с надписями. Граф Бобринский пишет рапорт в Министерство Императорского Двора с просьбой содействовать в приобретении коллекции, указывая, что в ней находится 200 больших мраморных и каменных предметов.

В 1910 г. в имении “Вадул-луй-Воды” близ Кишинева, куда была перевезена оставшаяся часть коллекции, побывал Б. В. Фармаковский.

Он снова осмотрел коллекцию и по возвращении доложил, что “памятники древностей не вызывают сомнений в их подлинности и большею частью удовлетворительной сохранности” и что “вдова продает коллекцию за 8000 руб., с условием оплаты в 3 года”. Археологическая Комиссия предлагала покупку коллекции Российскому историческому музею и Музею Одесского общества истории и древностей, но у них не было денег. По требованию Археологической Комиссии в 1911 г. вдова составила опись и сделала фотографии вещей, количество которых продолжало уменьшаться. Вдова жаловалась, что библиотеку ей на вес предлагали купить.

Бесконечная перепиская продолжалась до 1914 г., пока Херсонское городское управление наконец не приобрело скульптуру и надписи из коллекции Суручана для Музея древностей Херсонского края. Но начавшаяся первая мировая война помешала перевозке вещей в Херсон и это удалось сделать лишь осенью 1917 г. при содействии Комиссара Временного правительства. Не все перевезенные вещи сохранились до настоящего времени, так как Херсонский музей пострадал во время второй мировой войны.

В 1938 г. в Эрмитаж поступило собрание академика Н. П. Лихачева; в нем оказалось 8 фрагментированных надписей некогда находившихся в музее Суручана в Кишиневе (IOSPE, I, 60c, 157, 185a, 266, 284, 306, 307; BCH, XVIII, p. 334 – 335, № 2). Как удалось выяснить в Архиве РАН, эти надписи были приобретены Н. П. Лихачевым перед первой мировой войной у антиквара в Петербурге. Но эти надписи – лишь осколки того богатого собрания, которое постигла печальная участь.

Е.В.Власова

http://www.centant.pu.ru

Запись История первого молдавского археолога Иона Суручана и загадочное исчезновение его коллекции древностей впервые появилась Locals.