Александр Стояногло: Предпочитаю быть прямым и искренним

Издание tribuna взяло большое интервью  у Александра Стояногло, кандидата на должность президента РМ.

Т: Господин Стояногло, после объявления, что Вы будете балотироватся на должность президента РМ, в ваш адрес прозвучали обвинения, что Вы выдвиженец олигархов и рука Москвы. В том числе и от высшего руководства страны. Вам были посвящены где-то полтора десятка специальных выпусков разнообразных ток-шоу, где опять таки прозвучали серьезные обвиненья. Ускорены старые уголовные процессы против Вас. Оперативное решение в отношении вашего увольнения с поста Генпрокурора принимает и Конституционный суд. Господин Стояногло, Вы готовы были ко всему этому? Зачем Вам всё это? Может быть, еще не поздно сделать шаг назад?

А.С.: Я был к этому готов и не строил иллюзий. Думаю, что это только начало. Я слишком хорошо их знаю. Да и все давным-давно про них все поняли.

Т: А можно конкретнее? Дайте Ваш портрет нынешней власти, несколькими тезисами. Ну и сразу же, кратко, в чем состоит альтернатива этой власти. Просто критиковать власть – это ведь так легко. А нашей власти – и президенту, и правительству – очень непросто управлять страной в сложившихся условиях.

А.С.: Да. Только это будет мнение не партийного политика. Или совсем не политика. По моему мнению, людей, которые сейчас правят страной, объединяет несколько принципиальных вещей.

Первое – полное презрение в Верховенству права, презумпции невиновности, гражданским правам и самому конституционному строю страны. Они обещали реформу юстиции, а получили мы хаос, неразбериху, полное разрушение остатков правосудия. Они обещали свободы, а правят страной в режиме чрезвычайщины, декретов, санкций, внесудебных расправ и диктатуры спецслужб. Граждане под прицелом унизительных подозрений, никто ни в чем не уверен…

Второе – это дремучая некомпетентность. Знаете, они даже не понимают, что не умеют пользоваться законами! Не догадываются, что право – это не право сильного, не право начальника объявлять врагов народа, а соблюдение твёрдых конституционных гарантий для всех граждан. Согласитесь, когда люди не умеют водить автомобиль, они обычно не рискуют это делать. В нашем случае все наоборот. Автомобиль несется в пропасть. Только в нем не только горе-водитель, а вся страна.

Третье – это их удивительная, необъяснимая черта: раскалывать народ, делить его на народ хороший, продвинутый и народ никчемный, народ-неудачник. Я считаю, что народ Молдовы так не делится. У нас нет лишних. Молдове нужны все. Задачи, которые перед нами стоят, требуют объединения всех граждан, пусть совершенно разных взглядов: левых, правых, проевропейцев и евроскептиков, унионистов и государственников. Я считаю, что роль Главы государства состоит именно в этой миссии: находить и поддерживать общую, конструктивную повестку для всех, давать пространство для свободы мнений, развития своих способностей, тут в Молдове. Господа, если вы не можете найти такую конструктивную повестку, то зачем тогда пришли во власть? Хотя, Вы правы, некая оголтелость и полная бездоказательность обвинений последних дней несколько обескураживают. Я ни секунды не сомневался, каким именно будет накат на меня. Но я не подозревал, что ни одно из так называемых проевропейских медиа не пожелает узнать точку зрения самого Стояногло по всем эти диким обвинениям. Они ведь обязаны были обращаться ко мне, спрашивать мою позицию. Для того, чтобы соблюдать свои же собственные профессиональные и этические нормы. Нет, ни разу никто не позвонил, не переспросил. Если это и есть их европейская интеграция, то Лаврентий Берия, возможно, главный евроинтегратор.

Т: Почему вас выдвинул Игорь Додон и социалисты? Почему Вы не стали независимым, внепартийным кандидатом?

А.С.: Я не был тем человеком, которого вдруг осенила мысль: а не стать ли мне Президентом Молдовы. Манией величия не страдаю. Более того, очень критично отношусь к собственной кандидатуре. Понимаю все известные риски и всю меру ответственности даже в отношении простого участия в избирательной кампании.

Эта инициатива принадлежит не мне. Но когда моя фамилия стала звучать в информационном пространстве, когда стали появляться заявлении отдельных политиков обо мне, как о некоей компромиссной фигуре, пришлось отнестись к этой затее серьезнее.

И Вы совершенно правы, мои единомышленники предлагали выдвигаться от инициативной группы – известных представителей гражданского общества, многих авторитетных персон, которые все последние годы открыто выражали мне свою солидарность и человеческое участие. Но, как говорится, гладко было на бумаге. Нынешний Избирательный Кодекс лишь в теории позволяет пойти по этому пути. Преодоление каждого формального этапа – регистрация инициативной группы, регистрация Фонда по содействию сбору подписей в пользу кандидата, прочие процедуры – возможны только в случае полной личной лояльности Майе Санду и ее партии. Нет сомнений в том, что такое выдвижение застопорилось бы уже на первом этапе. Они бы меня остановили моментально. Реакция власти последних дней – не оставляет никаких сомнений.

С другой стороны, весь последний месяц у меня было огромное количество личных встреч с лидерами политических партий. Большинство из них уже выдвинулись кандидатами в президенты. Но при этом очень многие из них меня заверяли, что это не окончательное решение, переговоры все еще возможны. Что интересно, практически все утверждали две вещи. Первое, мол было бы очень хорошо, если бы начало моего выдвижения случилось от крупнейшей и авторитетной в смысле рейтинга – Партии социалистов.

И второе, что на это, увы, никогда не согласится Игорь Додон. Но случилась сенсация. Игорь Додон публично заявил, что ни он, ни представители его партии не будут баллотироваться пост главы государства. Более того, Партия социалистов выдвинула мою кандидатуру не просто в качестве своего собственного кандидата, а в качестве кандидата, который мог бы быть поддержан и остальными партиями.

Не мне судить, но Игорь Додон совершил смелый, удивительный и не свойственный для молдавской политики поступок. Такое бескорыстие – редкость в нашей политике. Важно усилить эту открытость, воспользоваться ею, продолжить диалог с политиками и представителями гражданского общества. И не только в смысле поддержки моей кандидатуры, но и в выработке общей стратегии действий на этих выборах.

Т: И это общение с политическими лидерами продолжается?

А.С.: Да, конечно. В последние дни у меня было несколько очень важных встреч. В ближайшие дни, недели этот диалог продолжится.

Т: Ваши оппоненты говорят, что Игорю Додону просто приказали в Кремле уступить место? Или на него оказали давление те же самые олигархи – Плахотнюк, Шор, Платон?

А.С.: Я в этом слабо разбираюсь, но мне кажется, что для того, чтобы быть фаворитом Москвы, необходимо хотя бы раз встретиться с кем-то из высокопоставленных чиновников России, переговорить с ними, поклясться в верности. Это как-то так должно происходить. Ничего такого не было. Ни в последние годы, ни накануне выборов.

Но я считаю, что диалог с Россией нужно восстанавливать. Нам нужны и энергетические ресурсы, и рынок для нашего агропромышленного комплекса. К чему эти двусмысленность и лицемерие, когда мы покупаем тот же российский газ, но через третьи руки? Ну или, когда мы получаем электроэнергию с Молдавской ГРЭС? Кого мы в этот момент хоти обмануть?

Что же касается олигархов, то именно я был человеком, который открыл уголовное дело на Плахотнюка и прижал Шора томами доказанных улик по краже миллиарда. Кто его выпустил? Почему ему дали сбежать? Вопрос не ко мне. Но отношение ко мне того же Шора хорошо известно. В последнюю неделю его активисты и кандидаты ни на шаг не отставали от Санду в информационной кампании против меня.

История с Платоном – это история моего рукопожатия гражданину Молдовы во время допроса. Так я поступал, за редким исключением, с большинством граждан, которых допрашивал. А на свободе Вячеслав Платон оказался вне всякой связи с действиями или бездействиями Генерального прокурора, коим я тогда являлся. Более того, именно специальная Комиссия, созданная по инициативе Майи Санду, признала незаконным осуждение Вячеслава Платона. И все об этом хорошо знают. Все остальное – клевета и сознательная фальсификация. Кроме рукопожатия, им нечего мне предъявить. Ну уж извините, такое у меня воспитание. Я здороваюсь с людьми.

Т: Вас выдвинула Партия социалистов. О возможной поддержке остальных партий и создании некоего блока по поддержке Стояногло думаю говорить пока рано. Но само такое выдвижение обязывает Вас строго следовать партийной доктрине социалистов?

А.С.: Нет такой жесткой зависимости. У нас состоялся довольно открытый разговор с лидерами социалистов, членами Исполнительного комитета ПСРМ. И мы договорились, что наша цель сплотить людей разных взглядов вокруг главных задач – гарантированного мира в Молдове, укрепления нейтралитета страны, преодоления рисков распада страны, банкротства экономики и исхода населения. Все это, конечно, не входит в президентские полномочия, но президент способен стоять на страже самой возможности делать такую Молдову всем вместе, сообща. И социалисты согласились с этим. И наши отличия во мнениях по некоторым вопросам компенсируются нашим общим отношением к будущему.

Т: Хорошо. Тогда давайте попробуем провести такой блиц по всем этим темам. Итак, Ваше отношение к войне в Украине. Чей Крым? Чей Донбасс?

А.С.: Мое отношение к войне в Украине, как и у абсолютного большинства граждан Молдовы – резко отрицательное. Война не может быть решением проблем. Жертвами войны всегда являются те, кто к ней не имеет никакого отношения. Это гражданское население – дети, старики…

Крым и Донбасс в соответствие с международным правом являются частью Украины. И пока нет иных международно-признанных решений, для меня, как для юриста, тут нет почвы для дискуссий. Равно как и о том, что Приднестровье – это неотъемлемая часть Республики Молдова.

Повторяю, у этой проблемы, кажется, нет военного решения. И потому необходимо с большим вниманием относиться ко всем тем мирным инициативам, которые в последнее время возникают в офисах некоторых глав государств. Одно появление таких инициатив уже внушает оптимизм.

И тут не стоит быть особо категоричными и требовательными. Напомню, что, спустя 32 года после того, как вспыхнул и был потушен приднестровский конфликт, чуть ли не основным документом остается Соглашение от 21 июля 1992 года. Фактически – это всего лишь соглашение о прекращении огня. Но оказывается, что это совсем немало. Сколько жизней спасено! Да и сам конфликт решается теперь исключительно дипломатическими, мирными средствами.

Т: Язык румынский или молдавский?

А.С.: Я – этнический гагауз и было бы не совсем корректным мне тут выступать с категоричными оценками. Тем не менее, филологически никто не спорит, что это один язык. Все с этим согласны. И это было бы глупо отрицать. Что же касается наименования, то это не филологический вопрос. Есть не мало случаев, когда идентичные языки в разных странах именуются по-разному. В этом случае право на окончательное мнение всегда принадлежит большинству народа. Народ, а не академики, в этом случае всегда прав. Если считает большинство населения нашей страны свой язык молдавским, если смогло закрепить это в законодательстве, значит так тому и быть. Посчитает на каком-то этапе большинство, что язык должен называться румынским, значит и эту позицию следует уважать, а не оскорблять друг друга. Мне кажется, что точно также этот принцип работает и в отношении названия народа – молдаване или румыны. Я считаю, что это искусственный вопрос, который раз за разом вбрасывают в общество, пытаясь его разозлить и расколоть, отвести внимание. Я и мои родители учили в школе язык, который назывался молдавским. Мои дети в школе учат румынский язык. Если спросить их мнения на сей счет, то кто из них окажется прав? Наверное, и мои родители, и мои дети.

Т: Место депортации молдаван 1949 года в истории нашей страны и нашей коллективной памяти?

А.С.: Это – трагедия. И это чудовищный акт беззакония даже с точки зрения советского законодательства того времени. В этом случае я не понимаю тех, кто прячет голову в песок и пытается оправдать эти страницы нашей истории. Но жертвами этих событий были все национальности Молдовы. Это тоже нужно помнить.

Равно я не понимаю тех, кто пытается замолчать холокост в Молдове, физическое уничтожение сотен тысяч евреев в период Второй Мировой войны. Кто видит всего лишь одну трагедию и ничего не хочет слышать о других жертвах. Так не пойдет. Правду, как горькое лекарство, нужно принимать всем. Это залог нашего общего выздоровления.

А еще нужно помнить, что наше прошлое состояло не только из депортаций. Время депортаций было осуждено еще при Советской власти. И железной дорогой, и товарными вагонами тут пользовались все последующие десятилетия для того, чтобы ввозить станки, оборудование, технику. Промышленность, университеты, больницы и школы, здания, в которых сейчас располагается Парламент и администрация Президента – это все тоже часть советского наследия. И об этом говорить тоже нужно честно и открыто. И помнить. В том числе с благодарностью.

Т: Вы действительно верите в необходимость укрепления нейтралитета? Или это все те же, извините за резкость, советские стереотипы восприятия НАТО, как врага? Давайте вспомним, нейтралитет во Вторую мировую войну не стал гарантией безопасности для таких стран, как Бельгия, Голландия и Дания. Нейтралитет никого не спасает…

А.С.: Я не историк, но я так припоминаю, что и членство некоторых стран в военных союзах не уберегло их от вторжения. Польша, Чехославакия, Франция… Разве не так? А теперь о стереотипах и штампах. Такие нейтральные страны, как Австрия, Ирландия, Кипр, Мальта, Швейцария на Ваш взгляд тоже находятся под гипнозом советских стереотипов? Большинство из них – члены ЕС, но это не мешает им проводить свою собственную политику безопасности.

В Республике Молдова действительно подавляющее большинство общества – сторонники нейтралитета. Среди них и те, кто критически относится к России. Равно как и те, кто надеется на интеграцию Молдовы в евразийское пространство. После начала войны в Украине число сторонников нейтралитета значительно возросло. И сейчас нет более авторитетной идеи для сплочения наших граждан, чем созидание мира и неучастие в войнах и военных блоках. Могу ошибаться, но этот консенсус – в первую очередь следствие той трагедии, которую пережила Молдова в 1992 году. Из приднестровского конфликта наши граждане по обоим берегам Днестра вынесли простую истину: лучше и не начинать воевать, лучше бороться за мир всеми доступными средствами. Это удивительный внутренний компромисс. Такой гражданской зрелостью следует гордиться, а не стыдиться такого народа. И я не вижу ничего плохого, что в этот негласный общественный договор о ненасилии вовлечены граждане самых разных взглядов и ценностей. Все те, кто верит в способность нашей страны находить общий язык со всеми нашими соседями – будь то Румыния, Украина или Россия. Все уже признали: администрация Майи Санду – это администрация военной риторики и истерии. Отнимите у власти тему войны в Украине и им нечего сказать людям. От этого визга и этой истерии все устали. В то же время Молдова может стать куда более безопасным местом, если просто будет следовать воле и мудрости большинства народа. Если на одну зажженную спичку в Европе будет меньше, то и мир наступит куда быстрее, чем кажется.

Т: Вы назвали себя сторонником европейской интеграции. Каково Ваше отношение к референдуму по этому вопросу?

А.С.: К европейской интеграции этот референдум не имеет никакого отношения. Это референдум Майи Санду. В ее стиле – разделять людей, натравливать одну часть общества на других. Объявлять самих себя хорошими людьми, а остальных выносить за скобки. В нынешних условиях референдум – это инструмент принудительной дискриминации граждан по политическому принципу. Это способ расколоть общество на лучшую и низшую касты. Об этих намерениях открыто заявляют руководители СИБа, уже объявивших противников евроинтеграции врагами государственности. Об этом публично заявляют сами лидеры правящей партии. Мол, те, кто выскажется за ЕС, те – истинные граждане, а те, кто против – в лучшем случае население. Это – цитата, а не мои домыслы.

Градус полемики следует понизить. Никаких практических следствий исход этого референдума не несет. Мы не окажемся на второй день в Евросоюзе, если большинство скажет «Да» европейской интеграции. И вряд ли с европейским путем Молдовы что-то критическое произойдет, если большинство ответит на этот вопрос отрицательно. И в целом, не нужно связывать цепью вступление в ЕС с Майей Санду. PAS и европейские ценности – это не одно и то же, а даже совсем полярные понятия по духу.

Моя позиция: нам все равно как проголосует большинство граждан по вопросу референдума. Для нас важно, какого президента выберут граждане: гаранта противостояния или того, кто стремится стать гарантом созидания. Того, кто ищет и находит друзей, а не повод для конфликта.

Т: Вы за продолжение переговоров с ЕС?

А.С.: Очень важно, что ЕС говорит с Молдовой не как с территорией будущей Румынии, а как с независимым государством, создавая для всех искренних государственников, компетентных политиков и граждан новый уникальный шанс для модернизации экономики, социальной и культурной жизни. И потому переговоры следует продолжать, но продолжать с открытыми глазами. Понимая на каких условиях ЕС будет готов нас в итоге принять. Информируя об этом наше общество. Отчитываясь перед ним. Объясняя и бизнесу, и гражданскому обществу, и этническим сообществам, какого рода задачи перед нами ставятся Брюсселем, какого рода предложения мы внесли, отстаивая те или иные свои суверенные позиции. А такие суверенные и неизменные позиции есть. К примеру, в ЕС мы можем войти только как нейтральная страна. В ЕС мы должны войти только вместе с Приднестровьем и решенным приднестровским вопросом. В ЕС можем войти, не поступаясь ценностями и традиционным наследием нашего народа, всех его этнических сообществ. И вот уже после всего этого, когда будут ясны итоги этих переговоров, конечно же, следует выносить этот вопрос на референдум. Народ должен вынести свой окончательный вердикт.

Главное преимущество интеграции в ЕС состоит в том, что пока это самый сильный инструмент поддержки молдавской независимости. И мы обязаны его использовать сполна. Но партия власти даже в этих условиях продолжает политику целенаправленного государственного банкротства, политического поражения Молдовы. Уникальный европейский шанс используется как повод для «холодной гражданской войны» и «охоты на ведьм». Под европейскими лозунгами в Молдове вершится беззастенчивая и беспрецедентная антиверопейская практика. Тут нет закона об иноагентах, зато появились поправки в Закон об измене Родине, в соответствие с которыми за решетку может угодить все взрослое население страны. Посмотрите, они ведь не ведут настоящих переговоров с ЕС, не объясняют своих интересов. Все, что они делают – они пытаются лишь угадать желания брюссельской администрации.

Чего стоят чудовищные заявления власти о необходимости двигаться в Европу без Приднестровья? Вместо того, чтобы сформировать пакет конструктивных инициатив в отношения наших граждан в Приднестровье – «закон о сепаратизме». Вместо вовлечения общественности обоих берегов Днестра в осмысление будущей нейтральной европейской Молдовы – язык ненависти и противостояния. И – да – я согласен с теми, кто утверждает, что нынешняя власть ведет себя, как колониальная администрация. Извините, но на таком холуйстве мы в Европу никогда не придем!

Главное: тему евроинтеграции нельзя превращать в догму, а ее противников – в еретиков. Если мы хотим действительно модернизировать страну, сделать ее современной, безопасной и справедливой, то мы должны подняться на более высокий уровень общественного обсуждения этих задач. Без ярлыков и политической брани. Это и есть стиль подлинно европейской политики, недостижимый для партии власти.

Т: Что же, спасибо за интервью. Вы допускаете, что после него у Вас могут возникнуть н другие проблемы?

А.С.: Пусть так. Я говорю то, что думаю. Повторяю, я – не политик, кривить душой не собираюсь. Хотя вот недавно я прочитал, что «честность – это лучшая политика». Буду по мере сил следовать этому принципу.

Источник: tribuna.md