Кинематографист Серджиу Продан стал министром культуры Молдовы в 2021 году. Каково творческому человеку находиться на руководящем посту? Как складывается судьба кинематографа в стране? И в чем сильные стороны Молдовы? Об этом и многом другом читайте в нашем интервью.

— Давайте начнем с банального: что такое культура?

Вы можете найти десяток официальных определений, но для меня культура — это ментальное и духовное состояние вдохновения общества, способного производить продукты культуры. Если мы посмотрим на очень богатые страны, непременно обнаружим там и высокий культурный уровень общества, и развитое искусство. Отсюда напрашивается вывод, что богатые общества с высоким уровнем благосостояния способы производить акты культуры высокой ценности, а общества беднее позволить себе этого не могут. Однако это абсолютно неверно — не богатые страны с развитой экономикой создали ценные произведения искусства и высокий уровень культуры общества, а, наоборот, высокий уровень культуры общества в состоянии создавать экономические блага. Все очень просто: те страны, которые сегодня богаты, сперва создали высококультурное общество, и, достигнув состояния всеобщего вдохновения, пришли к экономическим успехам. Наша ошибка на протяжении тридцати лет заключалась в том, что все правительства до сих пор считали культуру неким результатом экономической удачи, а не наоборот.

Культура – это не окаменелое состояние неких ценностей, а живой организм, который постоянно находится в движении и изменении. Его нельзя законсервировать, остановить в развитии и радоваться тому, что было прежде. Необходим постоянный интеллектуальный труд, потому что даже в агрикультуре, если не культивировать землю, она зарастет бурьяном. То же и с душой человека и общества. Трудиться нужно каждый день, иначе они быстро зарастают.

— Вы начинали свой путь с кинематографа, почему выбрали именно этот вид искусства?

На самом деле я начинал не с кинематографа, а с актерского ремесла. Мой первый факультет – актерский в Щукинском училище в Москве, затем я год проработал в кишиневском театре «Лучафэрул» в качестве актера, снимался в кино. Когда понял, что способен сказать больше, сам решил стать режиссером. Я сделал несколько картин, самый большой успех пришелся на снятый вместе с Виорикой Мешина фильм «Прокустово ложе» (Patul lui Procust) по роману Камила Петреску. С ним мы попали в официальную программу Берлинского кинофестиваля в 2001 году. После режиссуры я пробовал себя в качестве продюсера, затем открыл частную киностудию. Теперь занимаю должность министра культуры.

— Каково быть творческому человеку на государственном посту?

Это компромисс. Я всегда ратовал за то, чтобы публичные должности, в том числе в области искусства и культуры, не занимали артисты. Любой художник – всегда заведомо субъективный и пристрастный человек, ревнивый к успехам других, поэтому допускать их до руля нельзя. Бывают исключения, например, Вацлав Гавел, чешский писатель и драматург, который сделал карьеру президента, но, тем не менее, исключения остаются исключениями. Когда мне предложили должность министра, я озвучил эту мысль, на что мне ответили: вы понимаете это, значит, справитесь, — и я согласился. Чтобы заняться делами министерства, я поставил на паузу творческие проекты, в том числе фильм, который готов был выпустить. Он почти закончен, находится на стадии монтажа и цветокоррекции, и я обязан буду вернуться к творчеству и показать его, но время для этого еще придет.

На приеме у короля Испании Филиппа VI

— С какими главными проблемами сталкивается молдавский кинематограф?

Тот молдавский кинематограф, который был у нас в советское время, ушел навсегда. Произошел обрыв естественных связей и развития между старым кинематографом и новым. Пропасть между поколениями у нас непреодолима до сих пор. Сейчас молдавский кинематограф начинается почти с нуля, но обусловлено это не только проблемой поколений, но и техническими возможностями: кинематограф за последние двадцать лет так сильно изменился, что принципы и взаимоотношения в нем совершенно иные.

— С другой стороны у нас рядом есть очень сильная «румынская новая волна». Мы можем находиться в диалоге с ней или нам нужно вырабатывать собственную аутентичность? Потому что даже те фильмы, которые сейчас выходят, будь то Carbon или Varvara, очень сильно отличаются от «новой волны».

Конечно, австрийское и немецкое кино различны, как различны бельгийское и французское, хотя все они существуют в пространстве одного языка. Мы часть румынской культуры как таковой, так как новую культуру создать невозможно – это будет псевдокультура. В то же время наш зритель и румынский зритель —  совершенно разные, а любой фильм, который производится, направлен на определенную аудиторию, всегда работает с ее стереотипами. Опровергать стереотипы – задача литературы, а делать это посредством кино – очень дорого и малоэффективно. Режиссеры «румынской новой волны» почувствовали, как использовать стереотип восприятия Румынии в мире. Для подавляющего большинства людей из других стран знания о Румынии ограничиваются Чаушеску и Дракулой (это стереотип), поэтому «новая волна», в основном, исследует феномен тонкой личности в ее столкновении с безумной машиной тоталитарной системы, и либо система личность перемалывает, либо она сопротивляется… В любом тоталитарном обществе есть люди, думающие иначе, желающие противостоять ему, и мы готовы про них смотреть кино и сопереживать им. Мы же в Молдове должны найти наши собственные стереотипы, ведь дело не в том, снималось ли у нас кино или нет, а в том, что для разного зрителя оно будет иным. «Теннис с молдаванами» — например, рассчитан на английскую аудиторию, Nunta in Basarabia — на румынскую; и молдаване из двух этих картин сильно отличаются друг от друга, но и то, и другое – неправда, потому что мы сами себя видим иначе. Такие фильмы, как Carbon или Varvara, направлены, в первую очередь, на нашего зрителя и наши собственные стереотипы о себе, вот и все.

— Как вы оцениваете уровень культурного менеджмента в Молдове?

К сожалению, не очень высоко. В лучшем случае у нас есть директора и администраторы, менеджмента как такового очень мало, однако его востребованность в стране огромная. На протяжении многих лет культура у нас развивалась на благотворительных началах, в ней практически отсутствовала предпринимательская часть. Большая вина лежит на политических партиях, которые коррумпировали не только артистов, но и зрителей. Получилось так, что деятельность артистов оказалась зависимой от государства, а это уничтожает любое творчество.

— Как, на ваш взгляд, должны развиваться отношения между искусством и государством?

Государство должно мотивировать вложение денег в область искусства. Нам нужно стимулировать потребление произведений высокого искусства, а также их появление. Сейчас Молдова находится в процессе переделывания всей системы администрации в области культуры. Мы полностью переорганизовываем Институт национального наследия. Мы хотим все области расставить по подразделениям, которые будут заниматься одним конкретным видом или направлением и не смешивать их.

— Как совместить диалог с международной культурой и сохранением локальной специфики?

Мы можем быть интересны на международном уровне только в случае, если мы аутентичны и интересны для самих себя. Конечно, всегда есть исключения, и гении всегда исключительны, но строить политику в расчете на гениев – опрометчиво.

— Культуру Молдовы я назвал бы музыкоцентричной. В чем особенная важность этого искусства для нас?

Абсолютно согласен, музыка – один из столпов нашей культуры, то, чем мы можем и должны гордиться, причем заметьте, значительных международных успехов наши артисты достигли без наличия хороших акустических залов внутри страны. Сейчас мы поставили перед собой задачу построить в Молдове филармонию, где зал будет музыкальным инструментом как таковым; мы работаем с множеством зарубежных партнеров, ищем инвестиции.

— Многие наши творческие люди развиваются только когда уедут из страны. К примеру, Татьяна Цыбуляк в литературе, Игорь Кобылянский в кино. Почему мы не можем достичь тех же результатов, находясь внутри Молдовы?

Талантливые люди во всем мире едут в крупные города и большие страны, где у них есть возможность проявить себя шире. Некоторые уезжают по личным причинам: Татьяна Цыбуляк уехала, чтобы быть рядом с мужем. Игорь Кобылянский звучал громко и когда жил в Молдове, несмотря на почти полное отсутствие кинематографа в то время. Но даже те артисты, которые уехали, чтобы получить большее развитие и соответственно большие возможности, большую популярность, представляют за границей нашу страну и приезжают к нам, почти каждый раз и по первому зову, выступая перед нашей публикой. Поэтому вы нередко можете прочитать на афишах в молдавских концертных залах имена сопрано Валентины Нафорницы, аккордеониста Раду Рацоя, пианиста Марчела Лазэра, скрипачек Русанды Панфили, Александры Тыршу и еще очень много громких на международном  уровне имен наших артистов.

Мы очень гордимся ими и благодарны им за то, что через собственный путь, собственную карьеру они приносят дивиденды своей стране. Мы в свою очередь должны делать все возможное, чтобы таких громких имен появлялось как можно больше.

— Как культура этнических меньшинств должна быть интегрирована в общую молдавскую культуру?

Культура – это всегда достояние общества в целом, а не какого-либо одного этноса. Конечно, существует этническая доминантная составляющая культуры, но при правильном развитии все этносы в их разнообразии создают общую картину культуры той или иной страны. В то же время у всех этнических групп в Молдове должно быть понимание, что мы – единое общество. Очень важно этническое разнообразие страны превратить в сильный ресурс, который представлял бы Молдову в мире. Отдельно, каждый сам по себе мы не сможем создать нечто, что будет интересно в других странах. У нас нет межэтнических проблем, противоречия и дискуссии пришли извне. На самом деле мы идеальная платформа, чтобы показать миру, как существовать единым обществом. Изоляция же подразумевает осколки неких культур, которые сами по себе не будут жизнеспособными, поэтому нам необходим диалог внутри страны. Мы должны развивать наше общество и нашу культуру — инклюзивную, толерантную, с межэтническим уважением. Когда проблема языка перестанет быть ресурсом политики или пропаганды, наступит момент, когда мы сможем стать некой Швейцарией в плане межэтнических отношений, но для этого – нужно время.

Беседовал: Игорь Корнилов

_____

Фото: Министерство культуры РМ и страница Серджиу Продана в Facebook.