BORIS CREMENE: “NOI ÎNTRAM ÎN ERA IZOLARII SI A INTERZICERILOR”
Suntem în al doilea an de pandemie. Un nou fel de ciumă, foarte asemănătoare cu cea care a devastat Republica Florentina descrisă pe paginile unui roman renumit.Trăim cu toții — într-n fel de Florență. Ne-am pierdut în timp, uităm că există teatru și filmu. Au reapărut- guelfi și ghibelini, și ulterior guelfi albi și negri.În acest mișmaș în acest labirint surrealist, adevărată rămâne doar arta. Unicul refugiu în această lume himerică.
Cât teatrele rămân închise și cinematorgafile nici un au fost deschise, haideți să discutam cu Boris Cremene – un om cu o experiență importantă atât în teatru cât și în film.Dânsul a vizitat mai bine de patruzeci de țări și a lucrat pe toate cele cinci continente, cu toate astea fiind mereu legătura cu cei de acasă. Să vedem ce poate să ne povestească dânsul în aceste zile de ciumă.
— Povesți cum ați decis să vă legați viața de meresia de actor și ce beneficii v-a dat această alegere?
— In viaţa uneori lucrurile ne aleg pe noi. Actoria este mai degraba un stil de viaţa decat o profesie. Cred că aceasta meserie m-a ales înca din copilarie, m-am opus la început facând inginerie şi alte meserii dar pâna la urma ea a invins. Acum nu aş spune ca practic activ actoria. Traim in era izolarii şi aceasta meserie ţine foarte mult de deschidere de multa libertate. Traim timpuri interzise de asta pe o perioada am pus-o la «frigider». Actoria mi-a dat multe calitati importante cum ar fi increderea in sine, libertatea discursului public, forta imaginatiei etc… aceste instrumente le folosesc din plin in joburile care le fac acum.
— Care este după părerea dumneavoastră secretul acestei meserii?
— Fiecare actor are propria sa bucatarie si arsenal de ingrediente. Nu exista un secret comun, el este foarte individual.Secretul de a descoperi propria carizma si energie.
— Am auzit că în anii 90 exista un interes sporit fata de aceasta meserie dar in timpul de fata reitingul acestei profesii a scazut.Sunteti de acord cu aceasta statistica, si daca da, care ar fi cauza acestui dezinters?
— Anii 90 a venit cu o mare sete de a recupera tot ce a fost interzis.Artistii cautat propriul drum, propria identitate,asta se intampla si in muzica (Trigon) si in teatru (Teatrul Ionescu si Teatrul de buzunar) si in coregrafie (Vica Bucun). Secolul XXI a venit cu valori noi, valori extra consumeriste, secolul marketingului, de a produce si de a vinde cu orice pret. De asta traim o uniformizare totala.Totul se supune trendului.Democratia este buna dar are un mare minus, lipseste criteriul valorii.Toti lupta pentru un loc in piata.
— Care ar fi dupa parerea Dumneavoastra evenimentile cele mai importante in viata teatrala contemporana din Moldova?
—Pentru mine personal exista doua nume noi care au deja propria identitate.Slava Sambris si Luminita Ticu.Exista doua trupe de teatru care traiesc o renastere si in care m-as regasi daca as veni acasa.Trupa teatrului Luceafarul si Trupa teatrului Mateevici. Restul teatrelor merg pe drumul mortii fiind capturate si gestionate pentru interes de familie. In arta trebuie sa ai mereu sange proaspat altfel risti boli cronice uneori fatale. Trebuie schimbati oamenii.
— Filmul este viitorul teatrului. Sunteti de acold cu asta?
— Noi întram cum am zis în era izolarii si a interzicerilor, sigur ca filmul ar fi o alternativa, dar in fond nimic nu poate inlocui teatrul, nimic nu poate avea suprematie peste arta vie.Teatrele ar trebui sa revada forma.Spectacolele de teatru ar trebui sa devina foarte intime pentru un numar mic de spectatori.In rest sigur gigantele media vor inghiti totul.
— Ca actor ati lucrat la dou productii straine.Serialul britanic «Murphy’s Law», si cel irlandez «Pure Mule». Povestiti despre aceaste.
— Eu am avut acest noroc sa lucrez la aceste productii si sa trag cu ochiul la altfel de forme de lucru.In Murphy’s Law am jucat un medic emigrant macedonean care a fugit din tara cu fiica lui, cautand sa se salveze in Anglia.Situatie foarte aproape mie.Am avut fericirea sa fiu in cadru cu James Nesbitt un mare actor britanic care de dimineata pana seara ma ruga sa-i povestesc despre scoala si felul nostru de a gandi actul jocului. Respectul si grija fata de actor este un element care inspira sa te expui 100% pe platoul de filmare.Sigur ca actorul mai are o motivatie serioasa-onorarul.
— Oamenii de creatie din Moldova sunt sortiti emigrării din tara. De ce acest pamant nu este fertil pentru oamenii talentati?
Moldova nu este o ţara. Nu are o identitata nici culturala nici artistica. Ma refer aici la teatru dar aceasta lacuna se regaseste in toate domeniile.Italienii au identitate in teatru prin Commedia dell’arte, nemtii prin teatrul brechtian,russi prin Michail Chehov si Stanislavski, francezii prin Molier… Noi avem succese individuale in mare parte in muzica pentru ca e un limbaj european, in rest dupa 30 de ani de independenta nu suntem in stare sa gasim identitatea cuvantului, a textului rostit.La noi in scena sau in cadru se vorbeste sau mai a dracului decat in Bucuresti sau ca la Ghizdita… Am vazut recent un film de scurt metraj facut la noi si totul a mers bine pana au deschis actorii gura… Si ca sa raspund la intrebare cred ca oamenii care vor sa faca cariera cu adevarat tre sa plece in tari cu identitate si sa fie capabili sa se integreze total acolo. Daca limba spaniola nu ar fi a doua limba vorbita pe glob nu stiu Anonio Bandeiras ce succes ar fi avut…
— Aţi locuit pe cele 5 continente, ati lucrat in Brazilia si ati creat o scoala de teatru in China.Care este experienta dumneavoastra de a interactiona cu identitati culturale straine.Care tara va priit cel mai mult si de ce?
— Sigur ca in China m-am simtit cum se zice «как сыр в масле», de asta am si plecat poate.Eu am nevoie mereu sa ies din zona de comfort sa ma dedau noilor provocari si capcane. Din fiecare tara am avut de invatat ceva important, respectul fata de oponentul tau, toleranta, capacitatea de a asculta si a intelege, si cel mai important cunoasterea altor identitati culturale… Nici una din tarile in care am trait si in care am lucrat la numar vere-o 6, si vre-o 40 pe care le-am vizitat nu ma ademenit cum ma ademeneste locul unde m-am nascut si cum ma ademeneste identitatea romaneasca, dar am avut acesta deschidere sa cunosc si sa invat si sa simt lucrurile din interior de asta m-am simtit bine oriunde a calcat talpa piciorului meu.
— Omul secolului XXI poate fi considerat cetaţeanul lumii?
— Nu exista in sens identitar Cetateanul lumii, noi ne nastem şi purtam o limba şi o anumita cultura, dar in sens de libertate umana sigur, secolul XXI ne apartine fiecaruia, si suntem obligati nu numai sa consumam ci si sa contribuim la faurirea acestei libertati si poate la povara ei.
— Acum locuiti in Lisabona si lucrati in domeniul IT. Cum e sa te adapteti in zona IT dupa atatia ani de activitate in domeniul artei?
— Sunt la Lisabona de aproape 2 ani, proiectul in care lucrez este unul strans legat de film.Eu sunt responsabil pentru contentul online care intra pe una din cele mai populare aplicatii din lume.Contractul nu-mi permite sa spun public numele clientului meu, dar cred ca va dati seama de ce aplicatie vorbesc.Eu gestionez tot contentul video care intra pe piata italiana si ruseasca.Sunt responsabil pentru munca a 30 de analisti. Nu e pe departe visul meu ceea ce fac acum dar luind in consideratie situatia globalal sa ai un job acuma e un mare noroc. Eu sunt un om flexibil la schimbari.
— Aceasta avalansa de tehnologii moderne vă creeaza o stare de optimism sau pesimism?
— Unul din beneficiile pandemiei e ca oamenii au reusit sa optimizeze tehnologiile care erau prezente demult in viata noastra.Important e sa fim rezonabili cu inteligenta artificiala, sa nu lasam ca aceasta sa ne creeze si controleze viata.Ma sperie unele programe care compun muzica si scriu versuri…..asta ma sperie mult.Marea mea fobie e sa nu ajung consumatorul acestor produse.Cred in creativitatea si greselile umane.Ma tem de perfectiunea tehnologica.
— Ce va impresionat cel mai mult in Lisabona?
— Eu sunt un mare observator al acestei civilizatii, si fiecare oras in care ajung ma marsheaza prin cateva semne clare.Dublinul m-a marcat prin multimea de poze afisate pe garduri, stalpi cu oameni disparuti, Beijingul prin cooperarea comunitara,New Yorkul prin nepasare.Lisabona m-a marcat prin multimea de oameni orbi pe strazile orasului si trotuare extrem de inguste.Si m-a impresionat prin siguranta si toleranta fata de straini de orice speta.
— Cu toate astea, locuind in strainatate mentineti totusi o legatura permanenta cu Moldova. De exemplu anul trecut ati organizat si prezentat o licitatie online cu lucrarile celor mai de valoare pictori de la noi. Doi ani in urma ati organizat excursii la altelierile pictorilor.Itinerare artistice sub denumirea Fabrica de arta. De ce aveţi aceasta chemare de a reveni?
Visul meu permanet e sa revin acasa.O parte din mintea si inima mea este mereu acolo.Asta se amplifica cu varsta. Uneori imi vine sa las totul si sa ma stabilesc in satul meu de bastina, sa caut un loc la scoala de acolo si sa ma apuc de construit o noua generatie cu o baza identitara si cu descernamant puternic, fara asa o generatie nu avem nicio sansa sa devenim nici macar un punct pe harta lumii.
Am acumulat multa experienta in 30 de ani de strainatate.Vorbesc 7 limbi si sper ca intr-o zi sa pot fi de folos acestei mici republici.
— In renumitul poem a lui Konstantinos Kavafis «Itaca» exista urmatoarele randuri: “Cand vei pleca înspre Itaca fie-ţi lunga călătorie”. Ce credeti despre asta?Daca v-ati compara cu Odiseu, care ar fi punctul final al calatoriei dumneavoastra?
Foarte profund citat.As dori si eu ca drumul meu sa fie rezonabil de lung.Si statia terminus sa fie in locurile unde am uibit, cazut, unde m-am ridicat din nou si am mers mai departe.
Daca aş fi Odiseu as cauta aurul in oile de acasa,le-as mulge si as face cea mai buna branza, le-as tunde si as face cele mau frumoase covoare ca sa le astern in fata demnitatii umane.
БОРИС КРЕМЕНЕ: “МЫ ВСТУПАЕМ ВО ВРЕМЕНА ИЗОЛЯЦИЙ И НОВЫХ ЗАПРЕТОВ”
Шел второй год пандемии. Нашей новой чумы, словно той, что некогда поразила Флорентийскую республику на страницах всем известной книги. Мы все теперь — немного Флоренция. Мы потерялись в эпохах, забываем о театрах и кино. У нас снова — гвельфы и гибеллины, а после них — белые и черные гвельфы. И в этой мешанине, этом сюрреалистичном лабиринте времен вечным остается только искусство. Единственное убежище в миражности мира.
Пока театры остаются закрытыми, а кинотеатры так и не открывались, мы решили поговорить Борисом Кремене — человеком с огромным опытом и в театре, и в кино. Он посетил около сорока стран, работал на пяти контентах, но при этом не забывал о доме. О чем расскажет он нам в эти зачумленные дни?
— Как вы решили связать жизнь с профессией актера и что она вам дала?
— Очень многие вещи на самом деле выбирают нас сами, и актерство — это больше стиль жизни, нежели профессия. Думаю, оно пришло ко мне еще в детстве, причем сначала я сопротивлялся, изучал инженерию, но в конце концов актер во мне победил. Сейчас не могу сказать, что очень уж часто занимаюсь этой профессией, ведь мы живем в эпоху изоляций, а актерство — та работа, которая нуждается в большей степени свободы. Мы живем во времена новых запретов, поэтому пока я положил актерство в себе “в морозильник”, до лучших времен. Но я благодарен ему за то, что оно дало мне так много: и уверенность в себе, и свободу публичных выступлений, и силу воображения, — все это я до сих пор использую в различных профессиях, которыми мне выпадает заниматься.
— Главный секрет профессии актера, на ваш взгляд.
— Каждый актер — повар исключительно своей кухни, и у него — собственный запас продуктов. На самом деле никакого общего секрета не существует, все очень индивидуально. Секрет в том, чтобы находить в себе энергию и харизму, а потом — раскрывать их.
— Я слышал мнение, что в Молдове наибольший интерес к театру был в девяностые, а сейчас он спал. Вы согласны с этим? И как думаете, почему это произошло?
— Девяностые годы ворвались к нам с неистовой жаждой восстановить все, что было раньше под запретом. Артисты искали свой путь и свою идентичность. Это происходило в музыке (Trigon), театре (Театр им. Э.Ионеско и “Teatrul de buzunar”), в хореографии (Vica Bucun). XXI столетие пришло уже с новыми ценностями, причем более потребительскими ценностями. XXI век стал веком маркетинга, с его требованием покупать и продавать по выгодной цене. И вот мы живем в состоянии уравниловки. Все предопределяет тренд. Демократия — это хорошо, но у нее есть большой минус, а именно отсутствие критерия ценности, ведь каждый сражается за свое место на рынке.
— Самые яркие, на ваш взгляд, события в новейшей истории театра Молдовы.
— Лично для меня в Молдове есть два имени, которые уже сформировали собственную идентичность. Это Слава Самбриш и Луминица Цыку. Есть две театральные труппы, которые сейчас переживают маленький реннесанс и в которых я хотел бы найти свое место, если бы вернулся домой. Это труппы театра “Лучафэрул” и театра им. А.Матеевича. Остальные театры идут по дороге смерти, будучи управляемыми в семейных интересах. В искусстве всегда должна быть свежая кровь, иначе есть риск хронических заболеваний, иногда — смертельных. Людей нужно менять.
— Будущее театра — это кино?
— Как я говорил уже раньше, мы вступаем во времена изоляций и новых запретов. Конечно, кино могло бы стать альтернативой, но в основе своей ничего не заменит театр, ведь ничто не превосходит живое искусство. Поэтому театрам сегодня следует переосмыслить форму существования, спектаклям нужно стать очень близкими для небольшого числа зрителей.
— Вы принимали участие в съемках британского сериала «Murphy’s Law», ирландского «Pure Mule». Расскажите, пожалуйста, об этом опыте.
— Да, это было счастьем, работать в названных проектах и попытаться постичь другие формы профессии. В «Murphy’s Law» я играл врача-эмигранта из Северной Македонии, который бежал из страны со своей дочерью, пытаясь спастись в Англии. Ситуация очень близкая моей. Мне посчастливилось оказаться в одном кадре с Джеймсом Несбиттом, без преувеличения великим британским актером, который с утра до вечера просил меня рассказать о нашей актерской школе и образе мышления в процессе игры. Уважение и забота об актере — та составляющая, которая вдохновляет и помогает раскрыться на съемочной площадке. Конечно, не будем забывать и о такой важной для актера мотивации, как гонорар.
— Творческие люди из Молдовы обречены на эмиграцию? Чем наша почва так для них неблагоприятна?
— Молдова — это не страна, и у нее нет ни культурной, ни художественной идентичности. Конечно, я говорю сейчас о театре, но и в других сферах тоже есть подобные пробелы. Например, идентичность итальянцев в театре уходит к Комедия дель арте, немцев — в брехтианский театр, русских — к фигурам Михаила Чехова и Константина Станиславского, французов — к Мольеру. У нас же есть индивидуальные успехи, но, в основном, в области музыки, потому что это общеевропейский язык. В остальном же за 30 лет независимости мы не смогли найти идентичности слова и осмысленного текста. У нас на сцене или в кадре говорят или чёрт-те как, по сравнению с Бухарестом, или как в Гиздите… (село в Дрокиевском районе — прим.ред). Недавно я видел одну короткометражку, снятую в Молдову, и все было хорошо до тех пор, пока актеры не открыли рот… И, чтобы ответить на вопрос, скажу, что людям, которые хотят сделать настоящую карьеру, следует уехать в страны со сформировавшей идентичностью и попытаться интегрироваться в них. И еще… такой вопрос “на подумать”: смог бы Антонио Бандерас стать настолько известным и успешным, если бы испанский не был вторым по распространенности языком земного шара?
— Вы работали на пяти континентах, жили в Бразилии, основывали театральные школы в Китае. Каков был опыт взаимодействия с иными культурами и континентами? Какая страна оказалась ближе и почему?
— Без сомнения, как сыр в масле, я чувствовал себя в Китае. Возможно, именно поэтому я оттуда уехал. У меня есть непреложная потребность выходить из зоны комфорта и находить новые вызовы и ловушки. Каждая страна научила меня чему-то важному: например, уважать оппонента, толерантности, способности слушать и понимать, и, что важнее всего, знакомиться с многообразием культурных идентичностей. Я жил и работал в шести странах, а посетил — около сорока. Ни одна из них при этом не манила меня так, как та, в которой я родился, и ни одна другая культура не стала настолько же близкой, как румынская. Но я был открыт тому, чтобы узнавать, учиться, постигать вещи изнутри, и благодаря этому чувствовал себя хорошо везде, где ступала моя нога.
— Человек XXI века – это гражданин мира?
— В отношении идентичностей не существует никаких граждан мира, ведь мы рождаемся в определенном месте и носим в себе его язык и культуру. Но в отношении человеческой свободы… конечно, XXI век принадлежит всем и каждому из нас. Мы обязаны не только потреблять свободу, но и вносить свой вклад в ее создание, и, возможно, в ее бремя.
— Сейчас вы живете в Лиссабоне и занимаетесь IT. Каково это было переходить от искусства к IT?
— Я живу в Лиссабоне уже примерно два года. Проект, над которым я работаю, связан с кино. Я ответственен за онлайн-контент одного из самых популярных приложений в мире. Контракт не позволяет мне напрямую называть имя работодателя, но думаю, вы догадаетесь, о каком приложении идет речь… Я управляю всем видео-контентом, который поступает на итальянский и российский рынки, а также отвечаю за работу 30 аналитиков. То, чем я занимаюсь, не так уж далеко от моей мечты, но учитывая всеобщую ситуацию, иметь сегодня работу — это уже большая удача. Я человек гибкий по отношениям к изменениям.
— Бурное развитие современных технологий внушает вам оптимизм или пессимизм? Почему?
— Думаю, одно из преимуществ пандемии в том, что нам, наконец, удалось оптимизировать технологии, которые уже давно вошли в наши жизни. Самое важное — ответственность в отношениях с искусственным интеллектом. Нельзя позволять ему контролировать наши жизни. Честно скажу, больше всего я боюсь программ, которые сочиняют музыку и пишут стихи. Моя самая большая фобия в том, чтобы не стать потребителем этих продуктов. Я верю в креативность и человеческие ошибки, а совершенство технологий меня пугает.
— Ваше самое сильное впечатление о Лиссабоне.
— Мне нравится называть себя великим наблюдателем за цивилизацией, и каждый город, который я посещаю, отпечатывается во мне точным деталями. Они остаются внутри навсегда. Так, Дублин запечатлен во мне множеством объявлений на заборах и столбах о пропавших людях, Пекин — чувством общественного сотрудничества, Нью-Йорк — равнодушием. Лиссабон остается во мне городом со множеством слепых людей на улицах и очень узкими тротуарами. И, без сомнения, меня впечатлило приветливое и толерантное отношение местных ко всем иностранцам.
— И все-таки, живя за границей, вы поддерживаете связь с Молдовой. Например, в прошлом году вели аукцион молдавских художников, в позапрошлом – экскурсии на Фабрику искусств. Почему вас все равно влечет назад?
— Моя постоянная мечта — вернуться домой. Часть моего сердца и ума постоянно там, и с годами это чувство все больше усиливается. Иногда мне хочется бросить все, уехать в родную деревню, найти место в школе и начать воспитывать новое поколение с опорой на идентичность и проницательность. Без подобного поколения у нас нет шанса даже стать просто точкой на карте мира. За тридцать лет работы за границей я обрел большой опыт. Я говорю на семи языках и, надеюсь, что однажды смогу стать полезен для нашей маленькой страны.
— У греческого поэта Константиноса Кавафиса в его стихотворении «Итака» есть слова: «Отправляясь на Итаку, молись, чтобы путь был длинным» (Σα βγεις στον πηγαιμό για την Ιθάκη, να εύχεσαι να ‘ναι μακρύς ο δρόμος). Что вы думаете по их поводу? И если вас можно сравнить с Одисеем, какова была бы финальная точка пути?
— Очень глубокая цитата. Хотел бы и я, чтобы мой путь был разумно длинным. И пусть моей итакой были бы места, где я однажды упал, но потом снова поднялся и пошел дальше. Если бы я был Одиссеем, я бы искал золотых овец дома, доил бы их и делал лучшую брынзу, стриг бы и ткал самые красивые ковры, которые мог был поставить перед лицом человеческого достоинства.
Подготовил: Игорь Корнилов