ИСТОРИИ ЗАБЫТЫХ ПЛАТЬЕВ: АЛЛА ЗИНГАН
ИСТОРИИ ЗАБЫТЫХ ПЛАТЬЕВ: АЛЛА ЗИНГАН
Платье «Поля». Платье с сердцем
Сегодня мы расскажем вам историю о маленьком платье, некогда принадлежавшем замечательной Алле Зинган, и возвратим вас в самый важный момент ее детства – момент, без которого история ее жизни сложилась бы совершенно иначе.
Специально для проекта «Истории забытых платьев» Евгения Балтаг развернула на своем рабочем столе простую белую ткань. Домашняя фотография с изображением маленькой Аллы в платье сама подсказала выбор фасона. Это было первое платье в жизни девочки.
То самое платье, свободный фасон которого возвращает нас в детский дом, в котором она прожила год и семь месяцев, в важнейший день ее детства, когда маленькая Алла, выглядывая из-за деревянного шкафа, тихо наблюдала за тем, как ее будущий папа ждал в коридоре детского дома жену с пятимесячной девочкой, выбранной для их будущего семейного счастья.
Хрупкая аура маленькой Аллы с доброй улыбкой на губах заставила его задуматься и не торопиться с окончательным выбором.
И он выбирает Аллу…
Именно с того самого дня, когда Аллу удочерили, между папой и дочкой началась самая крепкая дружба.
Все как в жизни, в которой часто можно услышать, что дети сами выбирают своих родителей.
Июль 1968 года…Маленькая девочка одета в белоснежное платье с аккуратными синенькими каемочками. Девочка пострижена под мальчика. Она держит в руках огромную коробку с кукурузными палочками…
«Эта твоя первая фотография», – говорила мама и продолжала рассматривать вместе со мной фотографию из моего детства.
Тогда я не придавала этому никакого значения, хотя мой внутренний мир всегда требовал больше деталей о моем прошлом. Я все время удивлялась тому, что у всех детей были фотографии с голой попкой или на пузе, а у меня нет. Никто и никогда не посвящал меня в эту историю.
Родители договорились между собой, что расскажут мне о том, что они меня удочерили, после того, как я сама стану мамой…
Но судьба распорядилась иначе – и фразу «Мы взяли тебя из детского дома, когда тебе был всего лишь год и семь месяцев» я услышала раньше. И то благодаря обстоятельствам, которые в определенный момент моей жизни сложились так, что мне суждено было узнать правду во время одной из бесед.
Мой папа умер, когда мне было 12 лет. Своего ребенка я родила в 29. Маме пришлось рассказать историю моего удочерения чуть раньше – на четыре года раньше, чем я родила свою дочь. С того самого момента, когда я узнала правду, прошло ровно 25 лет.
День, когда я узнала о своем прошлом, был для меня сложным. И это несмотря на то, что моя мама всячески старалась внести ясность в историю, которую наконец-то осмелилась мне рассказать.
Мне просто не хотелось в это верить. Вдохи и выдохи моих ощущений звучали в тот момент в одинаковом ритме, а фраза «Мы тебя удочерили…» готовила к быстрому осознанию правды, которое наступило сразу же после пережитого шока.
Меня это удивило, но при этом мне ничего не захотелось менять.
Сегодня я расскажу вам о том, как в год и семь месяцев я выбрала себе семью. Странно звучит, не так ли? Мы часто слышим о том, что дети сами выбирают себе своих родителей…
Мой отец во время войны был облучен и лишен возможности иметь детей. У родного брата моего отца, напротив, была большая счастливая семья: четверо детей, и еще один ребенок на подходе. Тогда папа договорился со своим братом о том, что пятого они с моей мамой возьмут себе на воспитание.
Девочке было пять месяцев, когда брат отца привез свою дочку моим родителям. Но ровно через месяц он пришел за тем, чтобы забрать дочь обратно. «Харлампий, я знаю, что мы живем скромно, знаю, что ты можешь подарить ей красивое будущее, но мы не можем без нее жить», – сказал ему брат в тот день, когда пришел забирать обратно родную кровь у родной крови.
Отец всю жизнь вносил немалый вклад в будущее этой девочки. Помог ей с поступлением в Москву, и всегда старался быть рядом, когда она в этом нуждалась.
Они уже стали думать о том, что самым правильным решением в их ситуации стало бы удочерение маленькой девочки из детского дома.
Мама ходила договариваться насчет удочерения в один из детских домов, который она выбрала сама. Ее сопровождал папин заместитель – папа постеснялся прийти самостоятельно. Но когда девочку нужно было забирать, мама настояла на том, чтобы папа набрался смелости и пошел вместе с ней.
«Следуйте за мной», – сказала им в то утро директор детского дома.
«Я подожду в коридоре», – стеснительным голосом выговорил папа.
Именно я оказалась в том самом коридоре, в котором он стоял.
В те секунды я все выглядывала из-за шкафа. Мне хотелось увидеть лицо человека, который, как я чувствовала, подарит мне другое будущее.
То, что случилось дальше, несомненно, изменило всю мою дальнейшую жизнь. Сегодня, задумываясь над этим, я замечаю во всей этой истории особые знаки судьбы, которые в одно мгновение направили свою энергию на то, чтобы папа захотел остаться в том самом коридоре, причем в тот важный момент, когда мама пошла с директором детского дома за другим ребенком – ребенком, которого они выбрали…
Я не знаю, каким чудом я оказалась в том коридоре, а не в одной из комнат с остальными детьми.
«Вот эту девочку я хочу удочерить», – сказал отец маме, когда она вернулась с директором детского дома.
«Как – эту?! Мы же выбрали другую…» – удивлялись обе женщины.
«Нет, эту! Она на меня похожа», – уже осмелевшим голосом произнес папа.
Директор детского дома добавила, что ей известно о том, кто мама этого ребенка, но она ничего не знает о биологическом отце. «Я не знаю, какая у нее наследственность. Она «брошенка». У нее пиелонефрит. А мы вам выбрали здорового ребенка», – быстро добавила директор.
«Именно эту, и все!» – сказал им папа, решительно подтвердив свой выбор.
Родной мамой оказалась девочка, приехавшая из деревни. Она училась в техникуме и отказалась от меня после родов. Наверное, у нее были свои причины, которые заставили ее так поступить, но я уже никогда не узнаю об этом. Внимание моих родителей было наполнено такой большой любовью и заботой, что узнав об удочерении в свои 25 лет, я никогда не задавалась вопросами о том, кто моя биологическая мать…
Во времена советского тотального дефицита достать модную одежду, включая детские наряды, было нелегко, даже несмотря на должность, которую занимал мой отец. Ее практически не было в продаже.
И мамина сестра, моя любимая тетя Поля, которая жила в Тирасполе, шила для меня эти дефицитные детские платья.
Иногда все вместе, а иногда только вдвоем с мамой, мы ездили на день к тете Поле в Тирасполь, чтобы пошить мне что-то новое для следующего утренника.
Тетя Поля всегда мечтала, чтобы у моей мамы была дочь. Она все время утешала маму тем, что когда у нее родится девочка, она пошьет ей много легких платьев. «Чтобы жизнь у этой девочки была легкой и свободной, как все ее детские платья», – любила говорить моя тетя.
Мама рассказывала, что иногда от большого нетерпения моя тетя Поля садилась за швейную машинку и начинала шить разные детские платья для девочки, которая еще не появилась на свет.
Она приходила в ателье и, внимательно выбирая ткань, придумывала разные наряды, затем покупала и быстрым шагом направлялась домой, где ее ждали любимый рабочий стол и машинка. Дома она воплощала в жизнь все свои придуманные эскизы.
И по вечерам, тайком ото всех, она задавала ритм судьбе, прося ее, чтобы в жизни ее родной сестры появилась маленькая девочка, которая будет носить все эти платья.
Так и произошло. Девочка появилась…
Моя первая фотография и мое первое платье за почти всю мою двухлетнюю жизнь. Оно пошито тетей Полей. Как же она долго готовилась к этому случаю.
Помню, как еще, будучи школьницей, я вернулась после «продленки» домой и старательно начала перебирать все свои вещи в шкафу. Я нашла то самое платье, в котором я запечатлена на своей первой детской фотографии, и торжественно надела его на свою куклу Полю.
Куклу мне подарил папа во время нашей первой поездки в Москву, когда мы вместе ходили с ним в Мавзолей. После экскурсии папа купил мне эту куклу, и мы вместе с ним назвали ее Поля.
Иногда мне кажется, что стоя в том коридоре, я вместе с отцом выбрала себе свою жизнь …
Мне было 12 лет, когда его не стало.
Отец был председателем Верховного Суда Молдавской ССР и одновременно депутатом.
Ходили легенды о его порядочности, честности и бережном отношении к своей работе. И это при том, что занимаемая им должность давала возможность заработать более тонкими методами.
Помню, когда мой папа был депутатом, он часто ездил в села, общался с разными людьми. И когда он возвращался домой, они всегда с благодарностью угощали его яблоками и другими фруктами.
Но папа никогда ничего не брал. По дороге обратно в город, как рассказывал его водитель, он просил остановить машину возле продуктового магазина, чтобы купить яблок для Аллы. «А то Алла не поймет, как это – я был в селе, и не привез ей яблок», – говорил папа.
После его смерти мама казалась потерянной. Эта безумная крепкая любовь несправедливо осталась одна. Они всегда очень нежно относились друг к другу. Всегда ходили за ручку. В этой любви была гармония, о которой мечтают все. На работу папа всегда ходил пешком, обедал дома вместе с мамой…
Я благодарна жизни за тот коридор, в котором захотел остаться мой папа, чтобы представить себе свое будущее. Я ведь росла в большом доме, где дети постоянно находятся в ожидании семьи, сами не осознавая этого. Где мысли о маме и папе постоянно живут где-то рядом: в детских рисунках, открытках для специального случая.
Желаю каждому сердцу, оказавшемуся в детском доме, найти в коридоре жизни своих папу и маму, которые с нетерпением будут его ждать…
Арт-группа «Дневник» выражает особую благодарность Евгении Балтаг за помощь в создании платья, благодаря которому нам удалось передать главную суть этой истории. Даниеле Косничану за неповторимую работу над образом, а также Оляне Киндыбалюк за качество букв и запятых.
ИСТОРИЮ РАССКАЗЫВАЛА: АЛЛА ЗИНГАН
ТЕКСТ: АННА ПОПЕНКО
ФОТО: НАТАЛЬЯ МИТЕРЕВА, ОЛЬГА ЗЫБАЛО
АВТОРЫ ПРОЕКТА: АННА ПОПЕНКО, НАТАЛЬЯ МИТЕРЕВА, ОЛЬГА ЗЫБАЛО
