11 октября. Творческий вечер Сергея Рязанцева – «ИСТОРИЯ С БИОГРАФИЕЙ». Планируется чтение рассказов и, вероятно, даже стихов. В общем, всего того, без чего переживание осеннего синдрома не может считаться полным. Во всяком случае, для самого автора.

Таблетками от боли головной
Рассыпались слова на мостовую,
Из блеклых листьев странную кривую
Рисует эта осень предо мной.

Куда идти? Я холодом объят,
За шарфами исчезли встречных лица.
Вперед направлен шаг – душа летит назад
И шепотом зовет – уснуть, уснуть,
забыться.

Потом видеомагнитофон остался у нас жить. Он был нам вместо билета на самолет. Чего мы в той Америке не видели? Все. И негров, и коза ностру, и сексуальную распущенность. Когда мы уставали смотреть на своих негров, нас отправляли на обмен – бусы меняли на бусы, кассеты на кассеты, Дудикоффа на Лундгрена, нинзю на шао-линя. Если мы слышали, как звенит колокольчик, это был колокольчик Хон Гиль Дона.

Варвара Норокос – это моя бабушка. Веселая и уверенная в себе женщина. К примеру, она могла остановить поезд. Изнутри, естественно. Ехала она как-то на присягу к сыну, моему дядьке, в Волгоград что ли. И оказалось, что поезд и бабушка направляются в разные стороны.
В общем, есть такая семейная история – бабушка Варя останавливает поезд.
И я, слушая в сотый раз рассказ про бабушку и стоп-кран, всегда себе представлял маленькую женщину в цветастом платке и с чемоданом. Представлял, как шагает она целеустремленная и независимая по шпалам, а за ее спиной обиженно фыркает и уезжает дальше себе в Париж брошенный ею паровоз. Париж ведь противоположен Волгограду?

Я писал стихи. К стыду своему. То есть этим можно было пользоваться на сочинениях, но сначала меня раскусила учительница по литературе, а потом и гопник по кличке Лопух.
– Даже если ты так и не научишься писать стихов, ты все равно останешься хорошим мальчиком, – говорила Гульшат Наильевна.
– Даже если ты перестанешь писать стихи, ты все равно останешься хорошим мальчиком, гы-гы-гы, – говорил гопник Лопух.
Наверное, тогда я понял, что хорошим людям надо держаться вместе, поскольку поодиночке они выглядят как шизоиды. А вместе – как люди, объединенные тайным знанием. То есть шизоиды более высокого порядка.